Воплощение замысла

За полмесяца наступления воины флотилии уничтожили полторы тысячи гитлеровцев, 20 танков, более 300 автомашин, 14 самолетов врага{2}.

В составе войск Южного фронта, участвовавших в освобождении Ростова, наш морской отряд не был единственным. Здесь еще до него сражались морские стрелковые бригады, состоявшие из моряков кораблей и частей Черноморского флота.

Безусловно, наш вклад в эту крупную операцию советских войск был более чем скромным. Но в первых боях на суше закалились многие азовцы, перешедшие в морскую пехоту. Именно под Ростовом начался славный путь Цезаря Львовича Куникова, ставшего Героем Советского Союза. Под Ростовом показали себя отважными командирами и умелыми организаторами старший лейтенант В. С. Богословский, лейтенанты И. О. Рогальский, В. П. Фирсов, политработники Н. Я. Шкляр, В. П. Никитин и Н. В. Еременко.

Успех воинов Южного фронта порадовал тогда всю страну. Могучие удары советских войск под Москвой, Тихвином, Ростовом развеяли миф о непобедимости гитлеровской армии, укрепили в сердцах наших людей веру в конечную победу над ненавистным врагом.

"Небываемое бывает"

Вот тебе и юг! Мороз крепчает. Море у берегов замерзло. Все порты (а у нас остались только тесные - "ковши") сковало льдом. О зимней одежде избалованные южным солнышком азовцы не очень заботились. А теперь проверяем все склады, выискивая ватники, шапки-ушанки хотя бы для верхней вахты.

30 ноября мы послали канонерскую лодку "Дон" и тральщик "Норд" к северному берегу. Их задача - артиллерийский обстрел порта Осипенко, занятого противником. На заключительном этапе, пока "Дон" будет бить из своих стотридцаток, тральщик высадит группу разведчиков, которая снимет охрану порта, захватит комендатуру и вернется с документами и пленными.

Дерзко? Но для разведчиков, возглавляемых капитан-лейтенантом Бархоткиным, это обычное дело. Они часто действуют на том берегу: изучают оборону противника, захватывают "языков", устраивают переполох в стане врага. И возвращаются с малыми потерями. Наши сведения о противнике все время пополняются.

"Доном" командует старший лейтенант Терентий Пантелеевич Перекрест. Еще недавно он был дивизионным штурманом. Назначение командиром корабля явилось для него полной неожиданностью. Но я давно заметил: из штурманов получаются хорошие командиры. Никто лучше их не знает моря, условий плавания, а выдержка и терпение, без которых не мыслится профессия штурмана, помогают обретать решительность и способность влиять на людей, столь необходимые командиру.

Политотдел позаботился о молодом командире, послал к нему комиссаром политрука Владимира Федоровича Баркова. Это был и просоленный моряк - пять лет срочной отслужил на кораблях, и образованию его позавидуешь - комвуз за плечами, и в партийной работе не новичок - занимался ею на разных должностях в народном хозяйстве. Командир и комиссар сразу сошлись, как братья, за работу взялись дружно, и ранее отстававший корабль преобразился. "Дон" выдвигался в число лучших на флотилии. И сейчас мы были уверены, что он успешно справится с задачей. И вдруг радиограмма от Перекреста: "Двигаться не могу, затерт льдами". Пришлось посылать на помощь канлодку No 4 и буксир "Нордик".

"Четверка" в ту зиму нас часто выручала. У флотилии это единственный корабль ледокольного типа. Возраст у него преклонный. В гражданскую белые, удирая из Мариуполя, потопили корабль прямо в порту. Красные военморы подняли его, вооружили оказавшимися под рукой пушками и переименовали в канонерскую лодку "Знамя социализма". Канлодка вместе с другими кораблями Азовской флотилии громила белогвардейцев и интервентов, особенно отличилась в горячем бою у косы Обиточной. А в мирное время судно опять стало ледоколом, который летом буксировал баржи, а в суровые зимы пробивал проходы в порты.

Теперь "четверка" - канонерская лодка и по совместительству выполняет функции ледокола. Командует ею старший лейтенант Павел Яковлевич Кузьмин, ее давний капитан, человек и смелый, и осторожный, а главное, прирожденный моряк. И все-таки при всем старании командира и экипажа ледокол почти сутки пробивался к попавшим в ледовую ловушку кораблям.

Выполнение боевой задачи, возложенной на "Дон" и "Норд", пришлось отложить.

Как обычно, дважды в сутки я докладываю командующему обстановку. Часто на такие доклады ходим вдвоем с Загребиным. Берем с собой карту с последними оперативными данными. Точно такая же лежит на столе у командующего. Ведет он ее сам, собственной рукой вносит все изменения. Страшно не любит "вранья", к которому относит любую неточность. В последнее время он все реже ссылается на свою карту. На ней появились еле заметные загадочные знаки. Мы не знаем, когда он отдыхает: то пропадает на кораблях, то вызывает людей к себе. Зайди к нему ночью - сидит за столом, что-то чертит, считает.

- Колдует, - шепнул мне Загребин. - Жди, скоро работы нам будет по макушку.

Признаться, все мы тогда, несмотря на обычную штабную маету, потихоньку "колдовали", думали, считали, чертили на листках бумаги.