Вор черной масти

Вертухаи попятились. Не потому, что они были трусы. Вовсе нет. У них было оружие, и застрелить Жобина они имели полное право. Но он нужен был им живым. А теснота в коридоре не позволяла им использовать свое численное превосходство. В коридоре были места, где Жобина можно было окружить и легко взять. И они, зная это, побежали обратно. Но Жобин подумал, что один его вид внушает людям страх, его боятся! Первый раз в жизни он почувствовал себя героем, удальцом и его охватило радостное возбуждение.

— Стойте, куда вы? — кричал он, мчась, как носорог по саванне в период случки. — Попишу всех!!!

Там где коридор был чуть шире, вертухаи профессионально подловили Жобина, сбили его с ног, отобрали заточку и начали колотить.

— Псы позорные! — вопил он во все горло. — Мусора!

Но вертухаи долго его бить не стали. До прихода начальства его посадили в карцер и заперли там. Крики Жобина в коридоре переполошили всю тюрьму. Разбуженные зэки шумели в камерах, никто не понимал в чем дело.

Тройное убийство за ночь в стенах тюрьмы заставили немедленно дежурного офицера связаться с ее начальником, капитаном Салеховым и вызвать по тревоге оперативную часть.

Уже через три четверти часа незадачливый пьяница-вертухай делал доклад в кабинете Салехова. Начальник тюрьмы метал громы и молнии.

— Кого надо было отправить на трюмиловку, а? — гневно кричал Салехов.

Вертухай, обалдевший от ночного шухера, путался и мучительно пытался вспомнить фамилию Жобина:

— Так этого… как его? Гузка, что ли? Задов? Нет, не Задов… Вспомнил! Жопин! Жопина, тащ капитан!

— Какого еще Жопина!? — Салехов был красный как вареный рак. — Рабера! Рабера надо было отправить!

— Никак нет, не Рабера! — оправдывался вертухай. — Рабера я никуда не водил! Жопина водил на тюмиловку!

Из кондея извлекли Жобина, привели в кабинет Салехова. Жобина немного помяли, и видок у него был еще тот. С подбитым глазом, весь со следами крови на одежде и руках он таким и предстал перед тюремным начальством. Салехов раньше немного знал Жобина, несколько раз он отоваривался у него на складах. С возрастающим удивлением он только спросил:

— Илларион Трофимович, как же так?

— Я не Илларион Трофимович! — взвился Жобин, вдруг вспомнив к месту о том, что заключенные, сев в тюрьму меняют свои имя и фамилию, короче говоря, паспортные данные.

Дальше Жобин геройски поведал, как он лихо справился с тремя блатными-беспредельщиками. И его следственное дело закрутилось со страшной силой.

Попутно вспомнилось ему о нескольких дерзких ограбления, произошедших в Чите. Он взял их на себя. А хищения со склада превратились в грабежи, которые он сам же и организовывал.

После того, как оперативники, стирая с лица пот, занесли все его показания в протокол, Жобин был снова водворен в карцер.

В связи с делом Жобина, на допрос дернули и меня. Так я прояснил для себя, как обстоят дела. Мне инкриминировали дополнительное обвинение: участие в преступной деятельности в составе банды Жобина! Только сейчас выяснилось, что в Чите, оказывается "давно существует банда Жобина", прославившаяся "дерзкими грабежами и налетами", держащая в страхе всю округу. Прямо "черная кошка" какая-то! Мне было глубоко безразлично, что там старательно скрипели перьями следаки. Больше полной катушки мне все равно не дадут…

Зато Жобину много чего пришили. Бандитизм, пять убийств, шесть грабежей, три кражи, вооруженное нападение на сотрудников тюремной охраны, побег из-под стражи.

Только в одном на следствии я не согласился:

— Что ты тут, начальник, туфту лепишь? Как я, вор в законе, под Жобиным ходил? Он же фраер! Дела вместе делали, но под ним никогда не был! Это не подпишу!

А в тюрьме из камеры в камеру переносились слухи о новом духовитом фраере[178], который прошел трюмиловку и ночью гонял вертухаев по коридору.

Жобин сидел в карцаре, но ему арестанты через одного вертухая перекинули жратвы, курева и теплые слова.

Только Белка не мог понять моей игры:

— Фокусник, какой интерес тебе этот цирк устраивать? Зачем тебе этот фраер нужен?

Я показал ему на раскрытой ладони монету, покрутил рукой, показал снова ладонь. Монеты на ней не было.

— Я же фокусник, — отшутился я.

Глава 17. На восток под стук колес

Указом от 1 августа 1945 года Президиум Верховного Совета ССР постановляет:

Восстановить с 1 августа 1945 г. для работников государственных, кооперативных и общественных предприятий, учреждений и организаций, находящихся в районах Крайнего Севера, следующие из действовавших до войны льгот:

1. Выплачивать рабочим и служащим на Крайнем Севере по истечении 6 месяцев работы 10-ти процентную надбавку к ставкам (окладам).

Установить, что общий размер надбавок не должен превышать 100 процентной тарифной ставки (оклада).

2. Предоставлять дополнительные отпуска сверх установленных действующим законодательством в местностях Крайнего Севера работникам с нормированным рабочим днем продолжительностью в 18 рабочих дней, а работникам с ненормированным рабочим днем продолжительностью в 30 рабочих дней.

27 июня 1949 года. 08 час 16 минут по местному времени.