Воровка чар

Кожа трещала по швам, как сарафан, из которого я давно выросла, но зачем-то напялила снова. Шипы шевельнулись. Зверь откликнулся, рыкнул и легко вышел на свободу.

Но вместо того, чтобы разорвать хрупкую оболочку, слился с ней. Со мной. И я поняла, что это было, поняла, о чем говорил Рион. Магия была живой и почти разумной. Нет «разумной» неправильное слово, она обладала волей и обликом, пусть и живущим лишь в моем воображении.

Теперь это был не просто зверь, а кошка. Гибкая, хищная, опасная. Каждый ее, или мой, мускул дрожал от сдерживаемой силы. Еще немного, и она сорвется в головокружительный смертельный прыжок. И не будет в мире ничего прекраснее.

— Ты не оставила мне выбора, — просто сказал Вит, его голос снова стал отстраненным.

Может, внутри меня и жила кошка, а может, я сошла с ума, но в любом случае снаружи оставалась человеком. И довольно хрупким, если сравнивать с солдатом. Он приподнял руки, которыми прижимал к себе, но вместо того, чтобы освободить вдруг сдавил шею. Резко и сильно, лишая дыхания.

И оставляя мгновение на сожаление, лишь мгновение на мысль. Рион все-таки был прав, нельзя было поворачиваться к вирийцу спиной. Кошка жалела лишь о том, что не прыгнула. Не на голодные шипы, а на Вита, и не загрызла. Чего только не придет в голову от страха.

А потом все чувства растворились во тьме.

 ***

Горло царапнуло болью, во рту ощущался кисловатый привкус. Я закашлялась и открыла глаза. Мир тонул в сером полумраке, под головой лежало что-то мягкое и одновременно колючее, наподобие овечьей подстилки, прикрывавшей лавку в сенях у бабушки. Я чуть шевельнулась и с удивлением поняла, что жива и даже не связана.

— Выспалась? — равнодушно осведомился знакомый голос.

— Вит, — попыталась позвать я, и снова зашлась кашлем, слюна была вязкой и горячей.

С трудом приподняв гудящую голову, я огляделась. Из серого полумрака проступали грубые стены. Каменный мешок пять на пять шагов, шершавые стены, на полу солома. В узкое слюдяное окошко под потолком заглядывала луна. Казематы Велижа к нашим услугам. Меня бы больше удивило пробуждение на чистых простынях, чем на соломенном полу. Так что, все было ожидаемо. Все, кроме сидящего рядом вирийца. В темноте я смогла разглядеть лишь прислонившийся к стене мужской силуэт и вытянутые ноги.

— Вода, — солдат указал рукой в сторону.

У кованой двери стояла плошка с мутноватой жидкостью. Я коснулась прохладной железной посудины и, чуть расплескав содержимое, стала с жадностью пить. Шумно отфыркиваясь и едва не захлебываясь. Боль в горле чуть улеглась.

— Давно мы здесь? — на этот раз слова вышли почти четкими.

— Несколько часов, — судя по голосу Вит злился.

На меня? На то, что едва не произошло в том лиловом куполе?

Я дернула плечами и поставила плошку на землю. Чего он ждет? Извинений? Зря. Плевать я хотела на его недовольство.

Где магия? Где зверь? Ушел? Спит?

Я прислушалась к себе — ничего тревожащего или необычного.

— Что случилось? После того, как ты… — я коснулась шеи, та была на месте, как и голова.

— Ничего, — небрежно ответил он, с его стороны тоже никаких сожалений. Не то, что я в них нуждалась, но послушать было бы приятно. — Открыли ловушку. Наказали за непослушание и препроводили сюда. Еще и тебя нести заставили.

— Наказали?

Вместо ответа Вит наклонился ко мне, на лицо лег тусклый лунный свет. Внешность солдата претерпела изменения, став, как говаривала бабушка, очень запоминающейся. Бровь рассечена, правый глаз заплыл и открывался не до конца. Разбитые губы опухли, на подбородке разводы от крови. С двухдневной щетиной и общей бледностью смотрелось страшненько.

— Эк тебя, — я перевела взгляд на сбитые в кровь руки. — С магами на кулаках силушкой мерился?

С минуту вириец молчал. От пристального взгляда стало неуютно, а камера вдруг показалась слишком маленькой, словно кто-то приставил ладони к стенкам берестяной коробки и сжал. Только эта коробка была каменной. Вспомнилась ночь на лихих болотах и волна удовольствия, прокатившая по телу. Я со свистом втянула воздух, а Вит улыбнулся разбитым ртом, хотя это наверняка было чертовски больно.

— Нет, с солдатами. Они держали, пока маги наказывали.

— За что? И как? Если это не последствия… — я подняла руку.

Чернокнижник повернул голову. Руку обдало теплым дыханием, щетина кольнула пальцы. Грубая шероховатая кожа, прикосновения к которой не были неприятны.

В последний момент я сдержала порыв и сжала пальцы в кулак. Эол, что со мной? Я же внучка травницы, а бабушка учила помогать людям. Я же веду себя, как…

«Не искушай судьбу Айка, от доступной девки никто не откажется», — раздался в голове голос бабушки.

— А почему мы в одной камере? — я отодвинулась.

— Добрые маги Велижа решили, что раз девушка путешествует с тремя мужчинами, от нее уже не убудет. Все равно на каждом привале, небось, пользовали, а номера на этом постоялом дворе, — в голосе мужчины послышалась горечь, — товар востребованный.

— Так за что ты получил в лоб, если не сопротивлялся?

— Что и никаких стенаний о потере девичьей чести? — кажется, ему и в самом деле было интересно.