Воровской цикл (сборник)

...темнота. Нет, не совсем темнота — в окно заглядывает луна. Ее серебристый свет проскальзывает меж колышущимися ветвями деревьев за окном — и на стене танцуют лунные человечки. Они каждую ночь приходят ко мне. Обычно они смешные и веселые. Они играют со мной. Но иногда они бывают страшные — это когда ветер начинает выть стаей волков; тогда я поскорее накрываюсь одеялом с головой, и они не могут меня достать.

Я смеюсь над ними под одеялом.

Правда, мама говорит, что я уже большая девочка, что стыдно бояться каких-то лунных человечков, которых и нет вовсе! Но я-то знаю, что они есть! Просто к маме в комнату они не заходят, вот мама и думает, будто их нет.

Сегодня ветер не воет, как волк, а тихо шепчет. Но лунные человечки все равно страшные: тянут ко мне холодные лунные руки, хотят схватить, утащить!.. но раз мама сказала, что их не нужно бояться — я не буду бояться! буду, как папа, он очень храбрый!

Я лежу и слушаю шепот.

— ...снова приступ. Доктор говорит: это наследственное. У тех, кто не восприимчив к эфирным воздействиям, часто рождаются... сложные дети... — шепчет ветер маминым голосом.

Интересно, о ком речь?

— ...не надо, Нина. Я знаю. Я знал это с самого начала... — теперь голос ветра похож на папин.

Что он знал? Я тоже хочу...

— Да, Шалва, ты говорил мне. И я понимала, на что иду. Я ни о чем не жалею. И все же... я так надеялась... я молилась... но, наверное, Бог не услышал меня!

Как Бог мог не услышать маму?!! Ведь мы же с ней когда-нибудь станем ангелами! Старый, глухой Бог, почему ты не услышал?!

Я тихо бью себя по губам.

Больно.

— ...Не кори себя, Нина. Никто ни в чем не виноват. Это судьба... Что еще сказал доктор?

Ветер всхлипывает. Неужели это мама плачет?!

Кто ее обидел?!!

«Ты-ы-ы!..» — издевается ветер.

— Сказал, что приступы становятся чаще. И что он бессилен. Есть только одна надежда: может быть, у Тамары после восемнадцати наступит улучшение. Он сказал: так иногда случается, надо надеяться...

Это обо мне! Это обо мне шептал ветер голосами папы и мамы! Это я — «сложный ребенок»! А «приступы» — это когда в голове становится холодно, туда забирается ноябрьский ветер, воет стаей волков, зовя темноту... дальше я не помню. Потом мама всегда плачет, и папа хмурится, а когда видит, что я на него смотрю — тут же начинает улыбаться, а мне хочется плакать от этой улыбки! Я ведь понимаю: это он ДЛЯ МЕНЯ улыбается. А на самом деле...

Не хочу быть «сложным ребенком»! Не хочу «приступов»! Не хочу противных лунных человечков! Я поняла: это все они виноваты! Это их холодные лунные руки забираются в мою голову, а следом врывается ветер...

Вот и сейчас!

Прочь! прочь от меня! уходите! я больше не хочу с вами играть! не надо!.. не надо... не на...

Леденящий, волчий вой ветра.

Тьма наливается серебром, превращаясь в зеркало...

...зеркало. Огромное, выше меня, овальное, в потемневшей от времени дубовой раме с завитушками. Я помню это зеркало едва ли не с самого рождения. Всегда любила смотреться в него, когда была маленькой — рожи ему корчила, язык показывала, а сейчас вот...

Сейчас я смотрю на девушку в зеркале, не в силах поверить: ты — это я? Правда?! Я ведь еще вчера была маленькой! Я и куклы свои помню — большие, розовые, глазами хлопают; домик у них свой был, не домик даже, а целый кукольный замок.

Странно: куклы помню, замок игрушечный, а как выросла — не помню! Перед сном куклам свадьбу справляла, проснулась: чудеса! я-то, оказывается, уже совсем взрослая!

Скоро самой замуж пора!

Так, может, это меня к свадьбе наряжают? А кто тогда мой жених? Почему я его не помню? Не бывает, чтоб свадьба — а я не помнила, за кого замуж выхожу! И платье на мне темное... Нет, оно красивое, мне нравится, но почему — темное? Ведь у невест платья белые-белые!.. И шляпка черная, с вуалеткой — зачем она? Не хочу такую шляпку на свадьбу! хочу жениха! туфельки хрустальные! праздник!

А, вот и тетушка Хорешан.

— Т-тетушка... Хорешан, у меня сегодня... с-свадьба?! Да? А к-кто мой... ж-жених?.. Т-тетушка Хорешан, п-почему... ты плачешь?! Т-ты ведь раньше... н-никогда! не плакала!..

— У тебя не свадьба, доченька. Горе у тебя; у всех нас горе. Мама твоя умерла, царствие ей небесное. Похороны сегодня...

Мама?! Умерла?! Не верю. Тетушка Хорешан что-то путает. Это, наверное, от старости. Ей просто забыли рассказать: когда придет время, мама станет ангелом, и я — вместе с ней. Нас возьмут на небо, и мы будем там ждать папу. Но я же еще здесь! Значит, и мама не могла стать ангелом! Она бы меня ни за что не бросила. А уж чтоб она просто умерла...

Я мотаю головой.

Нет, нет; нет, нет...

— ...Идем, Тамара. Попрощайся с мамой.

Куда она меня ведет?! Прощаться? Зачем?!! Я не хочу прощаться! Я не верю! С мамой все в порядке...

Гроб. Прямо посреди комнаты. Огромный, обитый бархатом, с тяжелыми кистями по углам. Вокруг — люди. Чужие; свои. Так бывает. Они расступаются передо мной, я не могу рассмотреть их лица; все в тумане. Да и не хочу я видеть их лиц!

Мама, где ты?!!

— Томочка, держись, я с тобой...