Восемь мечей

Взгляд Донована двинулся дальше, огибая письменный стол. С другой стороны к нему было приставлено кожаное кресло, будто некто сидел в нем во время беседы. Кроме того, на столе стояла пепельница, но ни пепла, ни окурков в ней не было. Напротив стола – металлический картотечный шкаф, а также столик с пишущей машинкой и еще одной пепельницей. Над письменным столом горела яркая электрическая лампочка в скромном абажуре, которая, если не брать во внимание торшер в углу, была единственным источником света в комнате. На большой чистой столешнице стояла проволочная корзинка, а в ней – несколько рукописей с прикрепленными к ним голубыми, отпечатанными на машинке листами; а также стакан с перьями и цветными карандашами, чернильница, зажимы, скрепляющие несколько листов почтовых марок, и большая серебристая рамка с фотографией девушки. И наконец, на краю стола, практически вровень с креслом Деппинга и креслом того неизвестного, стоял подсвечник с полусожженной свечой.

Да… свет погас. Хью заметил другую свечу, стоящую на каминной полке. По одну сторону от камина находилась занавешенная дверь, а по другую – буфет, зажатый книжными полками. Однако взгляд Хью постоянно возвращался к дыре в черепе мертвеца, проделанной пулей; к методичности убийства, к карте, виднеющейся из-под пальцев мертвой левой руки.

Доктор Фелл двинулся первым. Он миновал дверной проем, тяжело ударяя тростью о ковер в противовес повисшей в комнате тишине. Кряхтя, он склонился над телом, и черный шнурок на его очках задел подсвечник. Потом, все так же склонясь, он медленно осмотрел комнату. Он казался обеспокоенным. Подойдя к окнам, он взглянул на землю под ними и коснулся каждой шторы. Его беспокойство явно нарастало.

– Почему, – вдруг спросил он, – почему все окна открыты?

Глава шестая

Не тот гость

Сторер терпеливо ждал, склонив свою носатую голову, затем нахмурился и произнес:

– Прошу прощения, сэр?

– Окна были открыты утром, когда вы обнаружили тело?

– Да, сэр, – ответил Сторер, окинув окна взглядом.

Доктор снял шляпу, вдруг опомнившись, остальные последовали его примеру, хотя он сделал это, скорее желая вытереть лоб цветным платком, нежели выказать уважение убитому. В этот момент будто бы рассеялось какое-то заклятие, и все вошли в комнату.

– М-да. На полу с полдюйма воды, все шторы мокрые… Кстати, о вчерашней грозе: когда она началась?

– Около одиннадцати вечера, сэр.

Казалось, доктор Фелл беседовал сам с собой.

– Тогда почему же Деппинг не закрыл окна? Зачем было оставлять все пять распахнутыми, когда за окном бушует буря? Так не бывает; это нелогично; это… Что вы там говорили?

Внезапно Сторер словно вспомнил что-то; его щеки несколько покраснели, и на какой-то момент лицо его утратило бесстрастное выражение.

– Давайте же, рассказывайте, – раздраженно проговорил доктор Фелл. – В одиннадцать начинается буря. Деппинг сидит один. И вскоре является этот гость. Гость поднимается наверх и чем-то тут занимается. И все это время гроза беснуется здесь благодаря пяти распахнутым окнам. Что-то здесь нечисто… О чем вы только что подумали?

– Ахиль что-то говорил, сэр, – камердинер озадаченно взглянул на Деппинга, – я про это забыл, и Ахиль тоже, когда другой полицейский с нами беседовал. Ахиль Джорджес, знаете, повар…

– И?..

Сторер степенно продолжил рассказ, и не думая торопиться:

– Видите ли, сэр, когда началась буря и этот американец поднялся к мистеру Деппингу, я отправил Ахиля взглянуть, что там случилось с проводами. Видите ли, свет отключили…

– Мы это все уже знаем.

– Да, сэр. Будучи на улице, под дождем, Ахиль видел, как мистер Деппинг и американец открывают окна на втором этаже. Говорит, они, кажется, еще шторы отдернули.

Доктор Фелл внимательно на него посмотрел:

– Окна открывали? Шторы отдергивали? А не показалось ли это чуточку странным?

Лицо камердинера вновь приняло такое выражение, будто он был свидетелем всех безумств этого мира.

– Мистер Деппинг, сэр, – флегматично отозвался он, – был своеобразным человеком.

– Ба! – воскликнул доктор, а епископ Мэплхэмский, который к тому времени уже успел прийти в себя, выдвинулся вперед.

– Сейчас мы все и узнаем, – предложил он. – Должно быть, инспектор Мерч уже обследовал кабинет на предмет отпечатков пальцев? Мы ничего не нарушим, если тут все осмотрим?

– Нет, сэр. Здесь не было никаких отпечатков, – ответил Сторер. Он взглянул на труп, будто на результат трудов искусного ремесленника, и затем устремил взгляд в окно.

– Во-первых, – заметил епископ, – осмотреться… – Он двинулся к письменному столу (и сын последовал за ним), обошел его и взглянул на лицо мертвеца. Смерть наступила мгновенно. Лицо Деппинга, казавшееся почти безмятежным, было повернуто к окну, щека лежала на столешнице, а на губах застыла ухмылка. На спокойном худом лице при жизни могло быть любое выражение. Приоткрытые глаза, выдающиеся надбровные дуги, нос с горбинкой, на котором все еще висело пенсне без оправы.