Восемь ступеней силы

Фирри и Сатий давно сдружились, и в тот самый летний день, когда листья уже начинают слабеть и тускнеть, отроки бились на игрушечных деревянных мечах во дворе дома Ирель и Эймела. За прошедшие вёсны два парня возмужали: оба были широкоплечими и сильными, легко справлялись с делами по хозяйству. Сатий унаследовал лучшие черты своих родителей: добродушное, но строгое овальное лицо, как у Эймела, сине-васильковые глаза, как у Ирель; русые волосы. Фирри был более невзрачным: чуть угловатое лицо с острыми скулами, зеленоватыми глазами, прямым носом и светлыми волосами. Но оба мало внимания обращали на внешность, потому что для друзей она ничего не значила; куда важнее было для них ощущать необыкновенное единение и сродство душ.

Сатий сделал выпад, а Фирри отразил удар и атаковал уже сам; мечи сошлись, каждый начал давить, но соперники не желали уступать – и вот, наконец, оба бросили мечи на землю и пожали друг другу руки. Несмотря на разницу в возрасте – Сатию пятнадцать, а Фирри недавно встретил свою двадцать первую весну – младший ничем не уступал старшему и старался быть с ним на равных, а то и вовсе его превзойти.

Близилась осень; ощущение неясной тревоги повисло над деревней. Что это – предчувствие скорой беды, или просто лето ещё не хочет уступать свои права, как не хотела до этого весна?

Цветник боролся до последнего, но несущий грусть и беду Листопадник уже веял осенним холодом. Подступал печальный месяц Увядник[6].

И в этой сказочно-невозможной тишине, окутавшей всю деревеньку, внезапно раздался пронзительный крик умирающего человека.

Никто ещё ничего не успел понять, но Эймел уже начал догадываться. Произошло самое страшное – то, чего он опасался больше всего последние пятнадцать лет: похоже, троллеорки либо прорвали оборону у заградительной стены, либо нашли способ пройти через дебри, минуя заклинание друида, и теперь шли маршем на столицу. Магу ничего не оставалось, кроме как выбежать во двор и крикнуть:

– Сатий, Фирри, в укрытие! Вы знаете, где оно. Ирель – с ними! – и добавил, уже для выскочивших из соседних домов поселян: – Вооружайтесь, кто чем может. Стариков, детей и больных – спрятать! Это война!

А на другой стороне деревни уже полыхали подожжённые троллеорками дома, и с воплями отчаяния гибли люди…

«Эх, и Сил-то магических во мне, почитай, не осталось, на одно только лишь заклинание, максимум на два», – грустно подумал Эймел, хватая в руки топор и отправляясь навстречу битве. И только в подсознании раненой птицей билась мысль: «Как им удалось прорваться сквозь магическую защиту, поставленную друидом? Или они пробили такую брешь в стене, что теперь расползлись по всему миру?..»

Жители деревни последовали совету «бывалого воина» и вооружились кто вилами, кто косами, кто тесаками. Они бежали за Эймелом, но маг понимал, что никто из них не умеет сражаться, и их жизни зависят от него.

И ровно посередине деревни две армии – если, конечно, почти неорганизованных жителей можно было так назвать – встретились.

Троллеорки были воистину ужасны и противны. Представьте себе низкорослых людей с болотным цветом кожи, каменными, без эмоций лицами, с огромными клыками, сильными и длинными, до колен, ручищами (в каждой по топору или по палице), кривыми, но мощными ногами с длинными шипами на коленях. Грозный вид противника испугал жителей деревни, и они начали разбегаться в разные стороны, осознавая, что идут на верную смерть. Эймел понимал: ещё немного, и их уничтожат. Ему поневоле пришлось пустить в ход заклинание.

С чистых голубых небес сорвалась фиолетовая молния и, ветвясь, зацепила ближайших троллеорков, свалив их с ног. Многие из них загорелись и в отчаянии закувыркались по земле, пытаясь сбить пламя. Эймел радостно воскликнул:

– Не бойтесь их! Видите, даже боги за нас, это их карающая молния!

И жители деревни, воодушевлённые видом гибнущих врагов, начали рубить и колоть ужасных чудовищ. Казалось, ещё немного – и они одержат верх. Но Эймел никак не ожидал, что оставшимся в живых троллеоркам удастся быстро перегруппироваться, не обращая внимания на потери. Враги выставили свои железные щиты, и молния, ударив в них, быстро исчезла. А затем троллеорки пустили в ход собственную магию.

На Эймела упала чёрная паутина, не давая пошевелиться. Маг попытался вырваться, но ни руки, ни ноги не слушались его. Паутина обволакивала его, затягивая в прочный кокон – а затем резко сжалась, давя и ломая кости. Последнее, что увидел Эймел перед смертью – прибежавшую Ирель. Он успел мысленно произнести заклинание, но не знал, сработает ли оно, ведь уже через мгновение мага разорвало на части; с его гибелью перестал работать и артефакт, данный друидом. А троллеорки, справившись с главной помехой, с ожесточением навалились на жителей деревни, мстя за погибших.

* * *

Хитрый Весельчак наблюдал за беспощадной бойней издалека, не решаясь вступить в схватку. И, когда он узрел, как погиб Эймел, то понял: битва проиграна. На поле боя умирали и все остальные. Но мужчина этого уже не видел.