Восхождение, или Жизнь Шаляпина

— Итальянцы — интересный народ. Всем же понятно, что вот эти забастовки наносят большой вред не только хозяевам, но и самим забастовщикам. Как-то с профессором Томашевским… Кстати, вы знаете его?

— Ну конечно, это мой друг и партнер по теннису.

— Так вот… Мы были с ним в Неаполе. Захотелось нам поехать на Капри на недельку, сказали своим итальянским друзьям — преподавателям Неаполитанского университета. Они тоже захотели поехать вместе с нами. Мы удивились: «Как же вы поедете? Вы ж работаете!» — «А мы объявим забастовку на неделю». Представляете? Ну как можно с такими… Как дети… Но их можно понять, потому что государство плохо организует их работу. Вот рассказал мне знакомый скрипач… Не платили им два месяца зарплату. Он не бедный, ему было на что жить. Но как раз в это время он надумал купить новую скрипку, и деньги нужны были… И что же? Какой он находит выход? Ему предложили гастроли, он согласился и уехал на месяц, а ведь он на государственной службе. Вот так они все и живут. Нет порядка… Здесь, как и повсюду на Западе, заключают контракт с владельцем. Где-нибудь в Америке рабочие и служащие заранее через своих адвокатов согласовывают новый контракт. И как только истекает срок прежнего, у них готов уже новый. Здесь не так. Начинают переговоры только тогда, когда истекает срок старого контракта. И начинаются забастовки… Странный народ, много удивительного обнаружите здесь, но я люблю этот народ, прекрасный, талантливый, доверчивый. Много родственного у итальянцев с русскими, так же простодушны, добры и бескорыстны, особенно рабочие и крестьяне…

Разговоры, разговоры… И еще через несколько дней.

— А кто отец вашей матери? У нас об этом ничего не знают.

— О, это обычная романтическая история по тем временам… В мою бабушку, красавицу балерину, влюбился аристократ Ла Прести, эта фамилия и сейчас известна на Сицилии, он хотел жениться, но его родители пообещали лишить его наследства, если он женится… Это не испугало его, и он продолжал надеяться на женитьбу. Но брак так и не состоялся. Молодой красавец Ла Прести вскоре умер. Умер очень молодым. Так моя бабушка Джузеппина выхаживала свою дочь одна…

Федор Федорович молчал несколько минут. Нетрудно догадаться о его переживаниях.

— Иола Игнатьевна взяла фамилию матери как псевдоним… Мать была добрая, гостеприимная, отзывчивая на чужую беду. Умела устраивать обеды, торжественно вынимала парадный сервиз… У нее всегда все было в порядке, не ломался и не разбивался ни один предмет… А отец был совсем другой по характеру, боялся браться за инструменты. А если вдруг ему придет в голову что-нибудь сделать, то обязательно у него получится не так, как следует. Возьмет молоток, то уж обязательно попадет себе по пальцу, что надолго отбивает у него охоту за что-нибудь подобное браться в доме… Мы жили обычной, нормальной жизнью, нам всего хватало, но у нас не было тяги к вещам, к так называемому сегодня вещизму, в нашем доме не было мещанства и всего того, что с ним связано…