Воскреснуть, чтобы снова умереть

Вскоре перестройка началась, развал страны. Дармоедам при дедушке-герое пришлось туго. Выживать нужно было, а они не умели. Сдадут в комиссионку серебряный портсигар, получат деньги и нет чтобы купить на них тушенки впрок, памперсов ребятишкам (дочка жены от первого брака, а сын общий), коммуналку заплатить — в ресторан на такси мчатся. Но это первое время. Когда поняли, что скоро все ценное в даме кончится, а впереди длинная жизнь, начали деньги приумножать. В казино играть то есть. Это ни к чему хорошему не привело. Да, были выигрыши, один настолько крупный, что каждому ребенку можно было квартиру купить, но продули не две, три. Чтоб из их собственного жилья за долги не погнали, пришлось деду в ноги падать. Тот продал свою шикарную машину «Победа», помог, но внучку с ее отпрысками из завещания вычеркнул.

Жена отца умерла рано. Дети съехали. И если сын хоть иногда звонил, то дочь прокляла отчима. Она возненавидела его, когда умерла мать. Считала виновником всех бед, а не только ее безвременного ухода. Остался папаша один-одинешенек. Ленивый, потрепанный, пьющий мужик с замашками барина не интересовал современных дам. А ему нужна была именно дама! Чтоб и образованная, и выглядящая достойно, и с хорошей пенсией. В идеале бездетная вдова. К ней и переехать можно (надоела ему хата без ремонта и с отключенным за неуплату газом), и дети вмешиваться не будут, и внуков не подкинут. Но, увы, не нашлось достойной. Тогда-то отец и вспомнил о первой своей жене. И решил к ней через сына подобраться. Но Коля не стал с ним даже разговаривать. Послал подальше! И делал это еще несколько раз, пока этому не стала свидетелем его мама.

Как Лара Коряга, еще не популярная блогерша, но дама в узких кругах известная, ругала сына за грубость!

— Я не таким тебя воспитывала! — кипятилась она. — Матом… родного отца!

— Он чужой мне, — огрызался Коля.

— И чужого нельзя на три буквы посылать. Как язык у тебя не отсох?

— Я больше не буду ругаться, но говорить с этим… — Его аж передергивало, когда он думал об отце… как об отце! — Я не буду ни за что! И ты с ним не общайся.

— У тебя не спросила.

— Мама, умоляю, не впускай его в свою жизнь снова. Не отделаешься потом.

— Он только хочет пообщаться с нами.

— На шею сесть — вот чего он хочет. Никому не нужен — ни детям, ни бабам. На тебя одну надежда.

— По-человечески я, если смогу, помогу, — не давала себя переубедить мама. — Не чужой человек, отец моего единственного сына.

— Он тебя опять охмурит.

— Смеешься, что ли? Я его за красоту полюбила, а сейчас он гусенок щипаный.

И она смогла устоять. Пара не воссоединилась, но своего отец все же добился. Бывшая жена пожалела его и во всем начала помогать. А это даже лучше, чем первоначальный план. Он остался у себя в квартире, куда вернулись газ и уют (мама Коли оплатила долги, отдала много не новой, но крепкой мебели, навела порядок), его не контролируют, но поддерживают и не гонят из-за стола, за которым собираются компании.

Понимая, что предатель и пропойца пользуется добротой матери, Корягин сатанел. Женщина скрывала от сына многое из того, что делала для бывшего мужа, но он узнавал от ее друзей-приятелей. Еще она старалась сделать так, чтобы отец с сыном не сталкивались под одной крышей. Приглашала экс-супруга, когда была уверена, что Коля не зайдет ее проведать. Но однажды сын явился без предупреждения, а папенька там. Сидит во главе стола, как хозяин. Вино пьет из красивого бокала, да не то, что принес, коробочную «Изабеллу», а любимое мамино мартини экстра драй. Честную компанию развлекает забавными рассказами из своего игорного прошлого, а хозяйку дома гоняет на кухню, чтобы подложила на тарелки колбаску и сырок.

Коля в этот раз материться не стал. Молча подошел к паршивцу, взял его за шкирку и вытолкал вон. А перед тем, как дверь захлопнуть, сорвал с его ног тапки.

— Это мои, — бросил он матери, застывшей в прихожей. После этого сел на стул, который еще хранил тепло отцовской задницы, и начал есть плов из общего блюда.

Мама велела ему извиниться перед отцом. Сказала, если ты этого не сделаешь, я перееду к нему жить.

— А если сделаю?

— Больше на порог папашу твоего не пущу. Обещаю.

Но Коля в это слабо верил. Однако к отцу пошел. И не только извинился, предложил перемирие.

Старый дурак обрадовался. Как же, была одна шея, теперь две.