Восьмая жизнь Сильвестра

Крылова затянула последний винт, отступила на пару шагов назад, удовлетворённо кивнула. Сейчас, оборудованное добрым десятком дополнительных устройств, зеркало выглядело аппаратом из далёкого будущего. Не то фантастической подводной лодкой, не то орбитальным маяком-прожектором для межпланетных космолётов. Скорчившийся на нём Суркис казался глубоко чужеродным, как младенец на льду хоккейного поля, и от этого ещё более страдающим.

– Я бы рекомендовала всем укрыться в танке, – сказала Крылова. – Побочные флуктуации могут быть крайне неприятными.

– Экипаж, в машину, – скомандовал Лагунов.

– А вы, товарищ полковник? – спросил Донских.

– Разговорчики, старшина.

Недовольно ворча, танкисты выполнили приказ. Впрочем, бухтели они больше для порядка. Задние триплексы башни уцелели, наблюдать за процессом можно было и через них.

– А вы решили остаться, – вздохнув, констатировала Крылова. – Тогда идёмте со мной.

Они залезли в кабинку. Было чертовски тесно. Лагунову приходилось прилагать значительные усилия, чтобы случайно не притиснуться к Алевтине. Мало ли что женщина подумает? А ну как решит, будто он нарочно, по армейской привычке использует подходящий случай, чтоб подержаться за тёпленькое?

Крылова загрузила пачку перфокарт в приёмник, защёлкала клавишами и тумблёрами. Осветился круглый, расчерченный концентрическими линиями экран – примерно как на панели управления радиолокатором. Женщина начала медленно вращать два ребристых верньера. По экрану заскользило зелёное перекрестие, преследуя пульсирующую точку. В сегментных окошечках на пульте поползли цифры. Со стороны зеркала донёсся гул, над серебристо-желтой параболой задрожал воздух.

Наконец перекрестие и точка на экране совпали.

– Готово, – выдохнула Крылова. – Дальше – дело автоматики.

Она с видимым усилием откинула подпружиненный эбонитовый колпачок, под которым обнаружилась вполне обыкновенная кнопка с надписью «Пуск».

– Хотите нажать?

– Да, – без колебаний ответил Лагунов.

– Ну так действуйте, товарищ полковник.

Чтобы дотянуться, ему пришлось податься вперёд. Щеку защекотали короткие жёсткие волосы, пахнущие полынью и противогазным тальком. Лагунов затаил дыхание и надавил кнопку.

Дрожание воздуха над зеркалом стало ещё заметнее. Гул же, напротив, стих. Тело Суркиса оплели красноватые извилистые энергетические плети. Рудольф выгнулся, раскинул напряженные руки и ноги. Количество красных разрядов всё увеличивалось, скоро они скрыли человека полностью. Заключили в кокон. Кокон начал подниматься. Медленно, словно с запредельным усилием. Точно так же недавно сам Суркис поднимал ломом платформу.

Наконец кокон достиг диафрагмы в крышке. Замер на секунду, и вдруг стремительно втянулся в отверстие.

По ушам ударили невидимые ладони. Сделалось адски жарко, захотелось сбросить, содрать с себя всю одежду. Лагунов с неописуемой отчётливостью понял, что рядом с ним – женщина. Нужная ему сейчас, как никогда ранее. И что он необходим ей тоже.

Крылова повернула к нему лицо. Щёки её пылали, ноздри раздувались. Обветренные губы были влажными. Манящими.

– Побочные флуктуации, – проговорил Лагунов сквозь сжатые до хруста зубы и спиной вперёд вывалился из кабинки.

Удар о бетонку отрезвил.

Алевтина запустила в волосы пальцы, судорожно сжала их и отвернулась.

* * *

Впереди, там, где дорога выбегала из леса, дымилась туша рухнувшего «Микадо». Большая часть оболочки с него сползла. Остов цепеллина напоминал скелет синего кита, виденного Лагуновым в Дальневосточном музее океанавтики. Гондолу не было видно вообще. Трупов тоже.

– Ух, шайтан-арба! – с восхищением сказал Галеев. – Ну вы и мастер, товарищ полковник. Такого гиганта завалили.

– Ринат, останови возле него машину, – приказал Дмитрий. – Донских, к пулемёту. Я проведаю самураев, посмотрю, что да как. Танк никому не покидать.

Старшина с готовностью приник к оборудованной загодя позиции. Без прицельной оптики оружие сделалось малопригодным, поэтому курсовой пулемёт сняли и кое-как приладили на импровизированную турель («палка, палка, две верёвка» – критически оценил собственноручно сооруженную конструкцию Галеев), после чего разместили на башне.

Лагунов спрыгнул на землю и невольно бросил взгляд в сторону платформы. Чего скрывать, в первую очередь его интересовало не зеркало – вновь укрытое в контейнере да вдобавок затянутое танковым брезентом – а так и оставшаяся в кабинке Крылова.

Женщина смотрела на него. Полковник неловко махнул ей рукой, вынул складной нож и быстро зашагал к цепеллину.

Маскирующее покрытие «Микадо» выглядело будто лист пористой резины, заключённый в «рубашку» из мелкоячеистой сетки наподобие той, что у модных чулок. Внутри «резину» тоже пронизывали какие-то волокна. Материал был почти невесомым, чрезвычайно пластичным и очень-очень прочным. Полковник измучился, пока отдирал его от «рёбер», а потом отрезал кусок, наименее пострадавший при пожаре.