Восьмое Небо

— Возможно, нам представится шанс это проверить… — голос «Малефакса» стал озабоченным, — Только что я заметил быстро приближающиеся объекты.

— Объекты? — Алая Шельма предусмотрительно не стала прикладывать подзорную трубу к глазнице, лишь прищурилась, — Какие?

— Не знаю, прелестная капитанесса. Судя по их скорости, это снаряды. Но судя по курсу и размеру… Кажется, их пять или шесть, а может, даже больше… Я не рассчитан на работу с такими скоростями. Они будут здесь за считанные минуты.

— Тогда им лучше поторопиться, — проворчал Дядюшка Крунч, рефлекторно оглядываясь назад, — Потому что минуты у нас наперечет…

«Аргест» не просто был рядом, его форштевень был так близко, что можно было увидеть усеявшие обшивку стальные язвы и уродливые, похожие на шипастых моллюсков, якоря. Огромное, слепое, пышущее яростью, животное. От его близости даже у Дядюшки Крунча перехватывало дух, Ринриетта же слабела на глазах. А может, дело было в отсутствии кислорода — если верить почти замерзшему альтиметру, «Вобла» должна была вот-вот миновать рубеж двадцати четырех тысяч футов[158]…

А потом в дневном небе над «Воблой» вспыхнули звезды.

* * *

Это было целое созвездие, ослепительное и пульсирующее, похожее на нечеловеческий узор, выложенный осколками солнца по небесной глади. Дядюшка Крунч машинально прикрыл линзы, чтоб их не выжгло ярким светом, Ринриетта зажмурилась. По палубе «Воблы» поплыли, переливаясь, солнечные блики — точно кто-то распустил ярчайшее солнечное гало на гибкие ленты и теперь играл ими, заставляя переплетаться между собой. Жаль, Корди внизу, подумалось Дядюшке Крунчу, где еще такое увидишь…

Корабли апперов опускались беззвучно, как облака. Сперва они казались просто ослепительно горящими звездами, но стоило им сбросить несколько сотен футов, как Дядюшка Крунч уже мог разглядеть детали.

Они не были похожи на корабли. Они вообще не были похожи на что-то, созданное человеческими руками. Но если «Аргест» был нечеловечески уродлив, воздушные суда апперов были нечеловечески изящны. Они казались игрушками, слишком утонченными и легкими, чтоб выдержать столкновение с обычным облаком. Но Дядюшка Крунч знал, что эта изящность обманчива и иллюзорна, как и все в царстве апперов. За тонкими линиями и мягкими изгибами скрывалась сила, несопоставимая со всеми пушками баркентины.

Вытянутые корпуса апперовских кораблей походили на бутоны цветов, которые он как-то видел на Кортенаре, где все обитатели носят деревянные башмаки и курят какой-то особенно вонючий сорт водорослей. Каждый из них был едва с восьмушку от «Воблы», но при этом их едва ли можно было назвать миниатюрными. А еще они умели внушать уважение одним лишь только своим внешним видом, возможно, из-за той легкости, с которой они парили в небесном океане, не пачкая неба дымом и не сотрясая его грохотом машин. Дядюшка Крунч уставился на пришельцев, надеясь разобрать хотя бы общее устройство, но уже через полминуты почувствовал головокружение — хоть корабли апперов и были совсем рядом, рассмотреть их в деталях оказалось невозможно, как невозможно разобраться в переплетении ветров запутанного воздушного фронта.

Корпуса их были сделаны из какого-то особенного сорта древесины с тончайшими прожилками и постоянно меняли цвет, от светло-коричневого до всех оттенков осеннего солнца. По глазам то и дело били блики — во многих местах днища апперовских кораблей покрывали узоры из слюдяных пластинок, зеленых, алых и синих, но были ли они тактическими обозначениями их эскадры, личными вымпелами или какими-то сложными наблюдательными приборами, не смог бы сказать ни один из ныне живущих людей. Попытавшись разобраться в устройстве их рангоута, Дядюшка Крунч и подавно запутался. Над палубами апперовских кораблей можно было различить ажурные конструкции из тонки переплетающихся ветвей сродни виноградной лозе. Между ними трепетали лоскуты, сотканные, казалось, из солнечного света, но можно ли было считать это парусами? Или апперы настолько глубоко познали природу Розы, что не нуждались в столь грубых помощниках, как ветер?..

— Фиксирую короткий магический обмен сообщениями между апперами и «Аргестом», — озабоченно доложил «Малефакс», — Канал хорошо защищен, мне не по зубам.

— Скорее всего, господин Урко заявил свои собственные претензии на приз, — пробормотала Алая Шельма, пытаясь растереть обмороженные уши.

— Паршивое чувство, — проскрипел Дядюшка Крунч, неуклюже задирая голову, — Словно над нами висят две акулы, договариваясь, кто откусит первым.

— Скорее они вцепятся друг в дружку.

— Хищники — хитрые твари, — возразил Дядюшка Крунч, — Они часто охотятся стаями. Эти две вполне могут сговориться.

Алая Шельма убежденно покачала головой. Оттого, что воротник ее кителя был покрыт густой изморозью, а щеки побелели от крупинок льда, Дядюшка Крунч ожидал услышать скрип вроде того, что производили его собственные шарниры.