Восьмое Небо

Пушки «Аргеста» захлопали друг за другом. Они били не тщательно выверенными залпами, по каледонийской методе, с корректировкой после каждого выстрела, они извергали дым и пламя вразнобой, порождая вместо упорядоченного марша войны сотрясающую небо какофонию из сотен демонических голосов. Били они не всегда точно, но огромная разрушительная мощь вкупе с непредсказуемостью траекторий мгновенно лишила маленькую эскадру апперов боевой инициативы. Сразу два невесомых корабля разлетелись хрустальной пылью, пытаясь атаковать «Аргест» с подветренного борта — кем бы ни были канониры мистера Роузберри и существовали ли они вообще, ошибок они не допускали. Еще один отвесно спикировал сверху, хладнокровно расстреливая пустую палубу, но получил прямое попадание, разворотившее его корпус, и понесся неуправляемо вниз, оставляя за собой хвост из пара и стеклянного крошева.

Другой отчаянный одиночка попытался атаковать «Аргест» с тыла — и успел сделать два или три захода, прежде чем внезапно замер в воздухе, подрагивая, словно попался в невидимые рыбацкие сети. Дядюшка Крунч видел, как беспомощно рвется аппер, но что-то держало его на мертвой привязи долгих полминуты, прежде чем уничтожить — тончайшие ажурные конструкции корабля вдруг стали складываться сами собой, переламываясь друг о друга — точно ребенок неумело пытался разобрать вытащенную из бутыли модель парусника. Хрустальным дождем посыпалось вниз стекло — корабль апперов превратился в бесформенный ком с торчащими из него кусками силового набора. Дядюшка Крунч не хотел даже думать о том, что сталось с его экипажем…

— Чары, — коротко бросил «Малефакс», — Во имя всех колючек Розы, от него разит чарами так, словно внутри пляшут все ведьмы мира!

— Сам вижу, — проворчал Дядюшка Крунч.

Он и в самом деле видел. Как еще один кораблик апперов, замерший прямо во время отчаянного виража, вдруг разлетелся облаком осколков, хотя в его сторону не смотрело ни одно орудие. Как ринувшийся следом за ним ведомый вдруг окрасился алым цветом, точно залитый закатным свечением, и стал медленно растворяться в воздухе, до тех пор, пока от него не осталось лишь зыбкое облако.

— Невероятная мощь… — прошептал «Малефакс» по общей связи, забывшись, — Он не просто меняет молекулярную структуру, это под силу и опытной ведьме. Он буквально рвет дыры в пространстве!

— Тогда почему он еще не превратил «Воблу» в большую тыкву, а нас всех в плотву? — буркнул Дядюшка Крунч, пытаясь скрыть за напускной сердитостью одолевавшую его тревогу, — Или не заставил нас остановиться?

— Не знаю, — подумав, ответил гомункул, — Быть может, «Вобла» сбивает его своей необычностью, фонтанируя магией во все стороны. Ему нужно время, чтоб подобрать ключ. Что ж, немного времени мы выиграли. Но лишь немного. Даже если мы будем спускаться на предельной скорости, через несколько минут «Аргест» покончит с апперами и возьмется за нас…

Апперы не собирались выходить из боя. Даже потеряв добрую половину своего флота, они пытались заклевать «Аргест», словно отказываясь понимать, что бой давно вышел за пределы привычных им тактических схем. Он больше не был боем, он превратился в размеренное уничтожение. На глазах у Дядюшки Крунча сразу два изящных корабля вдруг начали чернеть на лету, словно обугливались от жара. Они не успели выйти на курс атаки — порыв бокового ветра превратил их в плывущие в небе облачка темного праха…

— Тревога, — вдруг объявил «Малефакс» незнакомым голосом, — К нам идет один из кораблей апперов.

— Возможно, ищет укрытия или помощи, — предположил Дядюшка Крунч.

— Нет, его курс слишком… Берегитесь! Он идет в атаку!

Несмотря на то, что облаков вокруг «Воблы» не было, корабль апперов возник неожиданно, точно его на бескрайнем небесном холсте мгновенно нарисовала чья-то шаловливая рука, уронив на голубой фон каплю золотистой краски. Он шел со стороны кормы с превышением футов в сто, но шел так быстро, что должен был настичь баркентину самое малое через четверть минуты.

— Сейчас я дам ему торжественный салют, — мрачно пообещал Габерон, — Пусть поищет себе рыбку повкуснее…

— Ты на гандеке? — воскликнула Алая Шельма с удивлением, — Что ты там делаешь?

— Я канонир, капитанесса, сэр, — Дядюшка Крунч представил, как Габерон в этот момент залихватски отдает честь, — Превращать корабли в обломки — моя работа. Тренч, запальник!

— Ты не попадешь!

— Так же говорила одна моя знакомая, когда… Ух!

Ретирадные орудийные порты гандека располагались футов на пятнадцать ниже квартердека, оттого Дядюшка Крунч не увидел вспышки пламени, лишь длинный закручивающийся язык сгоревшего пороха. Выстрел прозвучал сухо, как отсыревшая хлопушка — на больших высотах многое звучит непривычно…

Аппер уклонился так легко, словно в него швырнули яблоком. Размытая тень его корабля в первый миг настигла «Воблу», а во второй — невесомо скользнула на уровне топ-мачты, расчертив небо лучом, цветом похожим на расплавленное серебро. Он не выглядел ни опасным, ни раскаленным, но Дядюшка Крунч понял, что произойдет, еще до того, как этот луч коснулся баркентины.