Восьмое слово Киндры

Анджей с отвращением подпалил сигару и, не затягиваясь, обкурил себя дымом. Только после этого он отодвинул засов, проник внутрь конюшни и подошел к деннику. Белая в яблоках Метель повела головой, встречая его как старого приятеля. Набросив на неё седло и затянув подпругу, детектив, не мешкая, перебрался в соседнее стойло. Оседлав каурую Планету, он снял со стены две уздечки, и уже через пару минут вывел лошадей во двор.

Бася молча перехватила у него повод Метели, спокойно дала ей возможность обнюхать себя, после чего сунула ногу в стремя и легко уселась верхом. Грошек последовал её примеру. Затем он слегка надавил пятками на бока Планеты и причмокнул, понуждая лошадь к движению. По бывшей липовой аллее всадники выехали на проселок и бросили поводья – дальнейший вояж теперь целиком зависел от их четвероногих подружек.

Предоставленные сами себе кобылы быстро поравнялись и медленно затрусили в направлении поселка. Вне всякого сомнения, это была обыденная прогулка для них. Именно на это и рассчитывал Грошек – по его разумению лошади должны были самостоятельно выбрать отложившийся у них в памяти привычный маршрут Хайнштайнов. Теперь надо было только не зевать и примечать все подозрительные объекты на пути их следования.

Бася Ольшанская держалась в седле уверенно, её горделивая осанка и прирожденная грация выдавали в ней особу королевских кровей. Рядом с такой женщиной Грошек быстро ощутил себя не благородным Дон-Кихотом на Россинанте, а простаком Санчо Панса на осле. Впрочем, чувствуя за собой право на лидерство, он решительно отбросил вздорные мысли и всё свое внимание сосредоточил на дороге, тем более что лошади неожиданно свернули с проселка и выбрались на лесную тропинку.

Ехать всадникам бок о бок, соприкасаясь стременами, стало почти невозможно, поэтому рассудительная Планета выбилась вперед со своим седоком. Метель тут же пристроилась к ней сзади. Пробираясь через заросли хвойно-лиственного древостоя, лошади миновали поваленную сухую сосну и через минуту выехали на опушку леса.

Путешественники оказались у склона огромного, поросшего деревьями холма. Планета заметно сбавила ход, совсем медленно добралась до подножия горы и остановилась. Намерений продолжать движение у нее не было. Она просто склонила голову и принялась губами собирать с земли пучки порыжевшей травы.

Грошек осторожно сполз с лошади. Дальше надо было идти пешком.

Поляна перед холмом напоминала просеку с рукотворной насыпью в центральной её части. Взобравшись на насыпь, Анджей сразу же уперся взглядом в шпалу, едва выступающую из-под грунта своей шершавой иссохшей поверхностью. Несомненно, по насыпи когда-то проходила железнодорожная колея. Она вела прямо к основанию холма и скрывалась за густыми зарослями кустарника. Над кустарником виднелась бетонная балка арочного перекрытия, но самого проема в холме видно не было – повсюду была только земля. Казалось, гигантский оползень заполнил вход в железнодорожный тоннель.

– Что это? – спросила Бася, вырастая за спиной детектива.

Грошек уже сориентировался на местности и не замедлил дать исчерпывающий ответ:

– Здесь под горой была железная дорога! Другой её конец выходит у виадука в Станичках. Но там ворота на запоре – ветка давным-давно не функционирует…

– А здесь? – поинтересовалась спутница.

Грошек взобрался по склону пригорка к арочному перекрытию и убедился, что вход в тоннель все же существует.

– Здесь у балки подкопано! – крикнул он. – Наверное, Хайнштайн постарался…

Бася быстро поднялась к нему. Грошек сразу понял, что отослать женщину в пансионат не удастся – в её глазах всё ярче разгорался тот нездоровый блеск, что за века уже свел с ума не одну тысячу первопроходцев и первооткрывателей. Поэтому, вздохнув, он достал из кармана фонарик, присел на корточки и первым просунул голову в лаз.

Глава 11

Свет в конце тоннеля

Проникнув в заброшенный железнодорожный тоннель, Грошек для начала прислушался, поскольку в темной сводчатой галерее, луч света от фонарика оказался слабым помощником его глазам. Требовалось некоторое время, чтобы после солнечного дня привыкнуть к кромешной тьме. Через мгновение на насыпи, с которой он благополучно спустился, раздались шорохи – это из лаза выбралась Бася. Она молча стряхнула со своей куртки налипшие комья глины и присоединилась к детективу.

«Возможно, Моника выбралась наружу через эту дыру, – машинально подумал Грошек. – Ведь её одежда была в грязи…». Конечно, на это обстоятельство надо было обратить внимание еще у виадука, где обнаружили фрау Хайнштайн, но тогда ему не было известно, куда на целые сутки отправилась из пансионата австрийская чета.

Темнота постепенно рассеялась, и Грошек решительно двинулся вперед. Бася пристроилась к нему с боку. Оба хранили молчание – теперь только хруст то ли шлака, то ли мелкой щебеночной крошки раздавался под ногами.