Восьмой круг. Златовласка. Лед

Последним известным местом проживания Флита была грязная многоэтажка, стоящая в ряду таких же грязных домов на авеню Сант-Себастиан, которая начиналась в восточной части парка Гровер, затем бежала на северо-восток через тринадцать кварталов между Лэндис и Айсола-авеню, чтобы вдруг превратиться — необъяснимым образом — в другую магистраль по имени Адамс-стрит, названную, по-видимому, в честь второго президента Соединенных Штатов или даже шестого. Сант-Себ, как фамильярно называли ее все в округе, в тот вторник выглядела особенно мрачной. В этом городе районы бедняков всегда легко отличить от других, потому что улицы здесь чистят и посыпают песком в самую последнюю очередь, а мусор, особенно в плохую погоду, разрешено накапливать до бесконечности — видимо, в качестве стимула к росту численности крысиного населения. В Даймондбэке обычное дело увидеть крыс размером с кошек, смело шагающих по тротуару даже в полдень. Был как раз полдень, десять минут первого, когда Клинг припарковался у сугроба возле дома Флита. Крыс в поле зрения не оказалось, но все мусорные баки по улице были переполнены, и тротуар был завален рыхлыми грудами отходов, по большей части давно вмерзших в лед. Здешние обитатели не пользовались пластиковыми мешками для мусора. Пластиковые мешки для мусора стоят денег.

Двое пожилых чернокожих мужчин грелись у костра, горящего в распиленной железной бочке из-под бензина. Браун и Клинг направились к подъезду. Мужчины сразу поняли, что Браун и Клинг — детективы. Почуяли. Браун и Клинг тоже сразу поняли, что двое у бочки сразу поняли, что они — детективы. Мужчины не смотрели на Брауна и Клинга, пока те поднимались по ступенькам к двери. Браун и Клинг не смотрели на мужчин. По негласному правилу, если не делаешь ничего плохого, вам нет друг до друга никакого дела.

В маленьком вестибюле они осмотрели почтовые ящики. Только на двух из них имелись таблички с фамилиями.

— У нас есть номер его квартиры? — спросил Браун.

— 3 «B», — ответил Клинг.

Замок на внутренней двери вестибюля был сломан. Естественно. В патроне, свисавшем с потолка, не было лампочки. Естественно. В коридоре было темно, на лестнице, ведущей наверх, — еще темнее. В нос шибали запахи плотно населенного жилища, такие же материальные, как кирпичные стены здания.

— Надо было взять фонарик из машины, — сказал Браун.

— Да, — сказал Клинг.

Они поднялись по лестнице на третий этаж.

У двери квартиры Флита прислушались.

Ничего.

Они прислушались еще.

Тишина.

Браун постучал.

— Джонни? — спросил чей-то голос.

— Полиция, — сказал Браун.

— Ой.

— Откройте дверь, — сказал Браун.

— Конечно, секундочку.

Браун посмотрел на Клинга. Оба пожали плечами. В квартире зазвучали шаги. Загремела цепочка. Лязгнула задвижка. Дверь открылась. На пороге стоял тощий черный юноша в синих джинсах и бежевом свитере с V-образным вырезом, надетом на белую футболку.

— Да? — сказал он.

— Эндрю Флит? — спросил Браун и показал ему свой значок и удостоверение.

— Да?

— Вы Эндрю Флит?

— Да?

— Мы хотели бы задать вам пару вопросов. Можно войти?

— Ну… э-э… конечно, — сказал Флит и посмотрел на лестницу за их спинами.

— Ждете кого-нибудь? — сразу спросил Клинг.

— Нет-нет, проходите.

Они вошли в крохотную кухню. Заледеневшее окно смотрело на кирпичную стену соседней многоэтажки. В раковине лежала груда грязных тарелок. На столе стояла пустая винная бутылка. От стены до стены была протянута бельевая веревка, на ней висела пара мужских шортов.

— Тут холодновато, — сказал Флит. — Отопление сегодня плохо подается. Мы уже позвонили в офис омбудсмена.

— Кто мы? — спросил Браун.

— Один парень из комитета жильцов.

Через открытую дверь виднелась неубранная постель. Пол вокруг кровати был завален грязной одеждой. На стене над кроватью висела в рамке картина, изображающая Иисуса Христа с рукой, воздетой в благословении над его кровоточащим сердцем.

— Вы живете здесь один? — спросил Браун.

— Да, сэр, — сказал Флит.

— Здесь только кухня и одна комната?

— Да сэр.

Он вдруг стал величать их сэрами; эта деталь не ускользнула от внимания детективов. Они переглянулись. Парень чего-то боялся.

— Ничего, если мы зададим вам несколько вопросов? — спросил Браун.

— Конечно. Но… э-э… понимаете, я и вправду кое-кого ждал.

— Кого? — спросил Клинг. — Джонни?

— Ну, в общем, да.

— Что за Джонни?

— Друг.

— Ты все еще употребляешь героин? — спросил Браун.

— Нет, нет. Кто вам такое сказал?

— Во-первых, это написано в твоем досье, — сказал Клинг.

— У меня нет досье. Я не получил срока.

— Никто и не говорит, что ты получил срок.

— В июле прошлого года ты был арестован, — сказал Браун. — По обвинению в ограблении.

— Да, но…

— Тебя отпустили, мы знаем.

— Ну, я получил условное.

— Потому что ты был бедным, затюканным наркошей, верно? — сказал Браун.

— Ну, я плотно подсел тогда, это правда.

— А теперь не употребляешь?

— Нет. В смысле, не употребляю. Надо быть чокнутым, чтобы связываться с этим дерьмом.

— Угу, — буркнул Браун. — Так кто же этот Джонни?

— Просто друг.

— Не дилер случайно?

— Нет, нет. Честное слово.

— Где ты был в прошлую субботу, Эндрю? — спросил Клинг.