Восьмой круг. Златовласка. Лед

Брату Антонию представился образ учительницы танго в танцевальной студии — богатой студии, вроде фирмы «Артур Мюррей». Однажды, давным-давно, он был женат на женщине, которая владела закусочной на севере штата. Супруга уговорила его походить с ней в танцевальную студию. Не «Артур Мюррей». И не «Фред Астер». Она называлась… нет, он не помнил, как называлась та студия. Чтобы научиться танцевать «ча-ча-ча». Жена была без ума от «ча-ча-ча». Брат Антоний возжелал учительницу, едва остался с ней наедине в тесном танцклассе. Хорошенькая маленькая брюнетка в облегающем платье была больше похожа на проститутку, чем на училку, которая, как предполагалось, научит его танцевать. Девушка сказала ему, что у него очень легкие ноги, о чем он знал и без нее. Он сжимал руками маленькую атласную попку учительницы, когда вошла жена. Она решила, что им, вероятно, стоит завязать с уроками «ча-ча-ча»… «Живой шаг», вот как называлось то место. Все это случилось давным-давно, еще до того, как жена чуть не погибла от несчастного случая, стоившего ему года в тюрьме Кастлвью по обвинению в покушении на убийство. «Сколько воды утекло с той поры, — подумал Брат Антоний, — кирие элейсон».

— В том мюзикле в центре города, — добавил комендант.

— Что вы имеете в виду? — спросил Брат Антоний.

— «Шпик», — сказал комендант.

Брат Антоний все равно не понял, что он имеет в виду.

— Это название мюзикла, — сказал комендант. — Он идет в театре, в центре города.

— Где в центре? — спросил Брат Антоний.

— Названия театра не знаю. Посмотрите в газетах. Может, есть такие, что печатают и на латыни.

— Да благословит вас Господь, — сказал Брат Антоний.

Телефон на столе Клинга зазвонил, когда они с Брауном уже уходили.

— Клинг слушает.

— Привет, Берт, это Эйлин.

— О, привет, — сказал он. — Я собирался позвонить тебе попозже.

— Нашел сережку?

— Да, там, где ты и сказала. Под задним сиденьем.

— Знаешь, сколько сережек я потеряла на задних сиденьях автомобилей?

Клинг ничего не ответил.

— Но это давно было, конечно, — сказала она.

Клинг промолчал.

— Еще в юности, — сказала она.

Клинг все молчал.

— Ну что ж, — сказала она, — я рада, что ты ее нашел.

— Как ее тебе передать? — спросил Клинг.

— Ты не собираешься к нам по каким-нибудь своим делам?

— Ну…

— В суд? Лабораторию? Управление окружного прокурора? Что-нибудь вроде этого?

— Нет, но…

Она ждала.

— Вообще-то я живу недалеко от моста, — сказал Клинг.

— От моста Калм-Пойнт?

— Да.

— О, здорово! Знаешь «Вид с моста»?

— Что?

— Вообще-то он находится под мостом. На улице Дикс. Маленький винный бар.

— О.

— Просто, ну… чтобы тебе было по пути.

— Ну…

— В пять сможешь? — спросила Эйлин.

— Я сейчас ухожу и не знаю, сколько займет времени…

— Это в самом конце улицы Лэмб, под мостом, прямо на реке, мимо не пройдешь. В пять, ладно? Я угощаю, в качестве благодарности.

— Что ж…

— Или у тебя какие-то другие планы? — спросила Эйлин.

— Нет. Никаких других планов…

— Тогда в пять?

— Ладно, — сказал он.

— Договорились, — сказала она и повесила трубку.

Клинг растерянно смотрел на телефон.

— Кто звонил? — спросил Браун.

— Сережка Эйлин, — сказал Клинг.

— Что?

— Неважно.

К трем часам пополудни они успели обыскать коморку Эдельмана целых три раза — даже четыре, если считать те полчаса, которые они провели, заново обыскивая рабочий стол. Браун предложил на сегодня закончить. Клинг отметил, что они еще не проверили сейф. Браун отметил, что сейф заперт. Клинг позвонил в отряд «Сейфы и замки́». Там ему сказали, что постараются прислать кого-нибудь в течение получаса. Браун закурил, и они начали снова обыскивать кабинет.

Кабинет Эдельмана был первым по коридору на втором, последнем этаже здания, сразу при выходе с лестницы, — вероятно, именно по этой причине Эндрю Флит выбрал его для ограбления в июле прошлого года. Грабителя-наркомана интересуют только быстрота и доступность. На матовом стекле входной двери было выведено золотой краской «Эдельман и брат», а ниже — «Драгоценные камни». Миссис Эдельман говорила, что ее муж работал один, и Браун с Клингом предположили, что фирма получила название, еще когда существовал брат-партнер, и что брат либо умер, либо вышел из дела. Оба сделали пометки в своих блокнотах, что нужно позвонить миссис Эдельман и уточнить.

От входной двери коридорчик метра полтора шириной вел к прилавку высотой до уровня груди, за которым была натянута стальная сетка, такая же, как в камере предварительного содержания в отделе детективов. Слева от прилавка находилась стеклянная дверь, затянутая той же защитной сеткой. Нажав кнопку на внутренней стороне прилавка, можно было открыть замок на двери в кабинет. Но сетка, вроде той, какими ограждают школьные дворы, не помешала бы грабителю просунуть дуло револьвера в любое из ее ромбовидных отверстий и потребовать, чтобы хозяин офиса нажал кнопку. Видимо, это и случилось тем вечером в июле прошлого года. Эндрю Флит вошел, навел револьвер на Эдельмана и приказал ему отпереть дверь в кабинет. От стальной сетки на двери проку не больше, чем от купального костюма в метель.