Воспитанник орков. Книга третья

— А знаете, мэтр, мне это было бы интересно. И вообще, мне ужасно интересно все то, чем до нас жили все люди, как бы они сегодня себя не называли — гворны, орки или фолки. Вот вы сами, скажите, чем вам интересна химия?

— Ну, здесь просто, — воодушевился мэтр Бальтонус. — Все мои предки либо добывали, либо перерабатывали металлы. А как можно заниматься плавкой, если не будешь знать процентное соотношение металлов в бронзе?

— А что там про бронзу знать? — хмыкнул Данут. — Ну, берем олово и медь, соединяем в нужных пропорциях, вот тебе и бронза.

— Господин Таггерт, как хорошо, что вы не родились гворном! Иначе вам не доверили бы даже держать формы для выплавки. Ведь бронза — это не только сплав олова и меди — к слову, тут тоже важно знать множество тонкостей, а иначе вместо бронзы получим никуда не годный сплав, а есть еще бронзы многокомпонентные — с бериллием, кремнием, свинцом. А лигатура? Нет, господин Таггерт, я в вас даже разочарован.

— Ну, мэтр Бальтонус, — засмеялся Данут, картинно разводя руками. — Вы хотите невозможного от человека, что прожил на берегу моря семнадцать лет и только два последних года стал что-то изучать. Вот, если мне удастся прожить хотя бы лет пятьдесят, то может быть, я приближусь к знанию — нет, не вашему, а начинающего гворна.

— Подождите-ка, господин Таггерт, — оторопело сказал гворн. — Вы хотите сказать, что вам всего девятнадцать лет?

— Почти. Мне восемнадцать с половиной лет. А что вас смущает?

Кажется, гворн потерял дар речи. Немного придя в себя, мэтр Бальтонус хрипло проговорил:

— Я знал, что люди очень рано становятся взрослыми. Но вот, чтобы настолько рано, я никогда не думал. Глядя на вас, можно подумать, что вы командовали войсками лет сто. Ну, применительно к человеческими понятиям — лет двадцать.

— Ну, дорогой мэтр, я сам об этом не думал. Я раньше вообще никогда не думал, что стану воином. Жил себе, поживал. Но вы мне все равно не ответили, почему именно химия? Вы могли стать выдающимся инженером, механиком. Ну, на худой конец могли бы стать искусным кузнецом. Разве вы сумеете объяснить, почему заинтересовались химическими элементами, которые изучает химия?

— Да она много чего изучает, — сказал мэтр, но уже более снисходительно. — . Изучает и состав, и строение, химические реакции. Ну, для меня самое главное — химические превращения, закономерности этих превращений. Ведь все на свете состоит из одних и тех же частиц, очень маленьких, а вот получаются абсолютно разные вещи. Вот ваш меч, а вот вы сами. В сущности, вы с ним одно и то же, только разное. А все это благодаря химическим связям!

Вот, называется, объяснил господин начальник лаборатории. А главное — доступно все объяснил. Все мы одно и то же, только разное! Не очень понятно, но интересно.

— Так все-таки, почему химия? — не унимался молодой воинский начальник.

— Почему химия? А ведь и вправду, не отвечу.

Господин химик задумался. А глядя на него, задумался и Данут. Ему отчего-то вспомнился старый возчик, вместе с которым он ехал за петролом. Как там его, Карагез, Караган? А, точно, Караган. Возчик говорил, что у его деда хранился целый воз книг и рукописей. А дед был профессором университета, только в Хандварке. А там, кажется, университет закрыли, преобразовав его в коммерц-училище. Правильно, Хандварк — город купцов, им коммерция нужнее.

— А давай я тебе все дедовские бумаги отдам? — предложил вдруг возчик. — Чего они на чердаке пылиться будут? Ты парень молодой, может, ученым станешь.

— Ученым? — расхохотался Данут. — Ну, какой из меня ученый? Я всю жизнь около моря жил, рыбу ловил, китов бил. Читать — писать умею, и то ладно. Хорошо, если дядька меня старшим приказчиком сделает. И буду я всю жизнь бочки с земляным маслом считать, да пустые горшки продавать.

— Смотри, парень, не зарекайся, — глубокомысленно изрек возчик. — Ты еще молодой, все может быть.

— А вообще, давай, — принял вдруг решение Данут. — Книги дедовские я у тебя даже купить могу, если особо цену не станешь задирать. А бумаги… Бумаги возьму, если их мыши не съели.

«А ведь я свое обещание не сдержал, — упрекнул себя Данут. — И пусть причина была уважительная — ножом в спину ткнули, но все равно».