Воспитанник Шао. Том 3. Откровения Абсолюта

— Товарищ министр, — успокоился генерал и стал успокаивать оппонента сам. — Не нужно, да не стоит, у каких-то временных неопытных чинуш что-то требовать. Они могут только ввести вас в заблуждение. Тибет дальняя провинция. Бедная. Населения там очень мало. Живет оно в отдаленных диких местах. Дорог нет, кроме военных. Горы не дают возможности общения ни с Индией, ни с Непалом. Брахмапутра имеет самый глубокий и самый длинный каньон в мире. Кто сможет перейти канаву глубиной в шесть километров и длиной в несколько тысяч километров? Стратегически, нам нужно просто поселять в тех районах китайцев, чтобы их было больше, чем местных. Вот решение всех спорных вопросов.

— А туристы и любопытные?

— Это что, террористы? Бандиты? Лица нон грата?

— Нет. Ну, ты хитер, бестия, как и прежде. Генеральчик. Каждого ублажишь. А что сам скажешь? Почему твой полковник Чан в Тибет поехал?

— В плановую командировку. У нас имеются сведения, что какие-то вооруженные отряды, между прочим, лица арабского и иного мусульманского происхождения, проникают на территорию страны и ведут боевые действия. От их усилий, вероятно, и сгорел какой-то малоизвестный монастырь. Чану приказано проинспектировать границу в районе Брахмапутры, усилить гарнизоны. И лично ознакомиться с ситуацией в регионе.

— Верно. Все правильно. Я надеюсь, товарищ генерал, что копию отчета вы пришлете и мне.

— Несомненно. Так и будет исполнено, товарищ министр.

— А что там с монахами? Помните тех, у которых был этот русский.

— Думаю, что и на этот вопрос полковник даст нам соответствующую информацию. Боюсь, что многие успели уже отойти в иное измерение.

Министр въедливо захихикал:

— Это ты ловко сказал, в иное измерение. Ладно, служивый, ступай. Не забывай меня. Жду доклада Чана.

— Будет сделано, товарищ министр.

— Надеюсь.

Глава 24

Отряд Споуна — Рус

К исходу ночи отряд полковника Споуна продолжающимся быстрым маршем вышел к объекту на расстояние двух-трех километров от цели. Рус остановил группу. Сверился с картой.

— Господин полковник, оставляем все лишнее здесь, и через двадцать минут рвем на штурм.

Рус в это время изучал скрытые тропки, густые кусты, камни и валуны, широко разбросанные природой. И, как всегда, что-то долго прикидывал в уме.

— Господин полковник, сейчас будет самое опасное. Здесь могут скрываться дозоры, пикеты, просто ловушки. Я даже не представляю, как всем своим скопом мы сможем скрытно подобраться к базе?

— Ну, конечно, сначала осторожно проберемся сквозь эти заросли. Уберем, если попадутся, часовых. Наши люди всему этому обучены.

— Здесь дело не в обучении. Нас слишком много. Мы растянемся, минимум, метров на сто пятьдесят. И даже сонная рожа дозорного почувствует, что рядом что-то происходит. Когда люди в наряде, у них при опасности нюх обостряется, а внутреннее чутье сто раз подскажет об опасности. Чувство есть чувство, его не обманешь. Опасность, безопасность — это первое, над чем работает мозг. Чем меньше людей, тем меньше мощь посторонней ауры в окружающей среде. Нам надо двигаться, максимум, по три человека. Через пятьсот метров дадим сигнал. Тогда, пусть, следующие трое с полной боевой предосторожностью следуют за нами. В третьей группе — вы. А ваш зам в последней группе.

— Пусть будет так, господин Рус. — Даже не брался как-то полемизировать, офицер. — Когда нам обратно вертушки вызывать?

— Когда все подготовим к уничтожению базы. За полчаса мы должны разорвать там все на куски.

Споун, по боевому настроился, подал руку монаху.

— Все ясно. С богом. Вот два лейтенанта. Выносливые парни. Ждем сигналов.

Рус с двумя молодыми командос скрылся в колючих кустах. Через километр пути, когда приходилось резать и рубить спутавшиеся ветки кустов, мрачные теснины скал неожиданно так подприжали группу Руса в гущу колючих растений, что ему часто приходилось идти с максимальной осторожностью. Останавливаться и прислушиваться к подозрительным звукам и шорохам утренних гор. Кругом листва густой зелени и впереди ничего ни рассмотреть, ни угадать было нельзя. Стараясь максимально тихо перебираться по склону, как когда-то года три-четыре назад, монах по-кошачьи стремился вперед. Следом, двое бойцов также, стараясь не уступать в ловкости, молча ступали следом. Склоны кружили, меняли направление. Приходилось и карту, и компас держать перед собой. Ориентироваться по вершинам гор, которые, через несколько десятков метров, меняли свой цвет и облик, так, что приходилось присматриваться и думать: та ли гора была до этого. А может, ты сбился с азимута и идешь на сто восемьдесят градусов назад. И, когда они вышли к круто вниз обрывающейся тропинке: так круто, что без помощи страховочной веревки просто закувыркаешься вниз, группа остановилась. Внизу, метров двести по склону, открывалась живописная лужайка, несколько ручейков живо и бодро падали с высоты в долину ущелья. Идиллия. На полянке стояло восемь, довольно стареньких, вертолетов. Но сбоку, впритык к горе, стоял ангар, где вполне могло стоять еще не меньше бортов и складироваться боеприпасы.