Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

— Это она тоже не имеет право делать одна без наших уполномоченных дипломатов. Без их личного присутствия. Везде в мире принято: президенты приглашаются и встречаются с президентами, премьеры с премьерами, министры иностранных с министрами иностранных дел, а так далее по нисходящей. И только генсеки имеют право встречаться с кем угодно. Все остальные только под наблюдением спецслужб. Такова система общественной безопасности в принципе каждой страны. Сколько Брежневу подарили коллекционных машин, ужас. Представь, если бы его заму столько подарили. Как бы на это смотрел народ, Брежнев. Спецслужбы. Не иначе, как сдавал какие-то государственные секреты. Предатель и всё. Секир башка.

Председатель Мао снова задорно засмеялся.

— Никогда я так глубоко и логично не мыслил. Наверное, выздоравливаю. Это хорошо. Не знаю, отчёты своих советников мне не так интересны, как свои выводы и измышления. Может они меня раньше всю жизнь обманывали? Снова начать партийную чистку. Проанализировать их отчёты и в костёр народного гнева. Ух, как я зол. А начать можно с агентов Кремля.

— Вот, дядя, мы и нашли нужную идею с чего можно начать и поднять народ. Очередной виток движения народа на пути к светлому будущему.

— Да, да. И саму Цзян поднимем на этой грандиозной волне. Завтра я с ней серьёзно поговорю.

— Можно идти?

— Да, да. Я сейчас ожидаю прихода врачей. Думай. Сегодня мы правильно поговорили.

Глава третья

Лэнгли — Белый Дом

Высокий, затемнённый, звуконепроницаемый кабинет строгого директора ЦРУ.

Он выключил звукозаписывающий магнитофон, медленно встал из-за стола, остановился у карты мира, долго смотрел на очертания границ Китая. Постучал пальцем по южной границе страны.

— Ну что ж, господин генерал, может и получится тот план, который предложил ваш капитан. Молодец — просто, надёжно, без нашего участия. Это хорошо. Очень хорошо. Отчёт ваш за последние полгода, тоже хорош. Даже в этом ужасном Китае вы одна из главных фигур там. С вами хотят иметь отношения многие. Это уровень. Прекрасный уровень. Пару месяцев назад я был более беспокоен. Председатель Мао всем дал многоходовые задачи. Решит ли он сам свои сверхзапутанные вопросы? Стратег чёртов. Коммунист он и в Африке коммунист, только о своей шкуре думает.

Директор департамента важно заходил по кабинету вдоль стола, удовлетворённо покачивая головой и потирая каждую спинку высокого кресла.

— Красота. Мне есть, что сказать хорошее президенту. И госсекретарь лишнего ничего в упрёк не скажет. Это обнадёживает, а то на других затемненных фронтах и оперативных разработках у нас пусто, тупиковое затишье. А вот китайский регион сейчас для нас один из важнейших; но здесь, пока, удовлетворительно, и даже, хо-ро-шо. Хоть Мао и болеет, но всё стало в рамках политической предсказуемости. Да, пусть и переиграл он нас в определении наследника, но фигура Хуа Гофэна нас, на сегодня, вполне устраивает. Вырисовываются неплохие политические перспективы, хоть какого-то, мирного сотрудничества.

Директор тихо, но с внутренней ехидцей, неожиданно рассмеялся.

— Но, и Динстон, ну и оловянный полковник, понимаете, меня немного приятно удивил. После его встречи с Мадам, даже непонятно, чем она плоха или хороша: или скрытой игрой в либерализм или, может она и есть, такая сугубо государственная и лично порядочная. Саму суть государственности и либерализма понимает неплохо. А главное, смело говорит. Момент, пусть, политически спорный, но интересный. Но почему она так жёстко выступает против Дэна? Может, это тоже один из скрытых ходов Мао? И, между прочим, к слову: как она сама выглядит? Дополните меня, генерал. Китай, ваша провинция.

МакКинрой показал на карту.

— Сама она, выглядит неважно. Былой лоск соскочил с неё. И кроме пухлого макияжа, ничего природного не видать. А вот движение этого красного горного дракона, делового партийного интригана не предскажешь. Весь в изворотливого изверга Сталина. Вполне то, что сама Цзян реально боится, что Дэн отодвинет её от государственного управления. Кто тогда сейчас в Китае Хуа Гофэн? Он у руля, работает, но его не прессуют. Монахи предсказали, что осенью Мао умрёт, но перед крышкой гроба он до странности буйно себя ведёт.

— А на чём основываются их заключения?

— У него рак в чётвёртой стадии с обширными метастазами и ещё куча болезней, соответствующих его возрасту.

— Да, это приговор. Пора, пора Китаю менять холуйское правление, правительство, менять политику, а то сам Мао всем катастрофически надоел, как Кастро, Ким, Каддафи и другие известные всему миру кровавые рабовладельцы.

— Но и сам Мао не против обменять данные по ракетам в Советах на новые наши технологии.

— Для нас это первостепенная важность, затрагивающая государственную безопасность. На какой стадии переговоры?

— Надеюсь, на следующей встрече генерал передаст карты к ранее представленным.

— Ах, да, помню: с первыми картами сейчас работают наши специалисты. А что именно самого Мао из техники и технологий интересует?

— Он готов всё забрать, за всё заплатить.