Воспоминания: 1802-1825

Он получил приказ построить полк и объявить ему о приезде начальника Гвардейского корпуса с инспекционной проверкой. Но он не смог заставить себя услышать; сумрак и водка, большой запас которой, к несчастью, находился в казармах, увеличивали беспорядок, который все больше разрастался. Генерал Потемкин предложил лично привести к порядку полк, командование которым он оставил только 6 месяцев назад, после того как возглавлял его в течение 8 лет. Мы все считали, что его голос, которому в полку издавна привыкли подчиняться, произведет должное действие, но к его стыду, его присутствие не произвело никакого действия. Шум и неповиновение постоянно возрастали, надо было предпринимать решительные действия.

Парад на Дворцовой площади. 1820-е.

Лейб-гвардии Егерский полк, чьи казармы располагались по соседству с казармами Семеновского полка, получил приказ войти в расположение последнего, захватить находившееся там оружие и никого туда больше не пускать. Павловский полк получил приказ выдвинуться к Семеновскому мосту, в тот же момент Конная гвардия подошла к Обуховскому мосту с тем, чтобы при необходимости быть готовой произвести комбинированную атаку против бунтовщиков. Отдав эти распоряжения, генерал Васильчиков отправил меня в непокорный полк с тем, чтобы еще раз сказать им о том, что они должны построиться и ждать его прибытия. Было еще темно, но гвардейцы узнали и окружили меня, чтобы узнать то, что я должен был им сообщить. Наиболее близко ко мне стоявшие обнажили голову и слушали в молчании, но шум и волнение основной массы, толпившейся вокруг них, не дали мне закончить. Я старался самым энергичным образом восстановить тишину, которая воцарилась на короткое время, но вскоре шум возобновился. Посреди общего волнения слышался крик о том, что нас не выпустят с этой площади, пока не будет возвращена головная часть полка — рота Его Величества. Убедившись, что мне здесь не на что надеяться, я поспешил сообщить об этом генералу Васильчикову. Орлов с Конной гвардией, Бистром старший с гвардейскими егерями, Бистром младший, единственный из всех полковых командиров, кто лично поручился за поведение своих солдат, во главе Павловских гренадеров, получили приказ двинуться вперед и быть готовыми ударить на бунтовщиков по первому сигналу корпусного начальника. Момент был страшный, ответственность ужасна, малейшая искра могла вызвать самые большие беды. Генерал Васильчиков чувствовал на себе одном всю тяжесть этого бремени. Когда он появился на плацу Семеновского полка, стоял уже яркий день, все солдаты обнажили голову, и, казалось, на время успокоились. Генерал приказал им построиться, он не мог и не желал разговаривать с полком, не выполняющим его приказания. Снова возобновились крики:

— Верните нам первую роту!

Генерал громким голосом сказал:

— Я не верну вам ее, и вы все заслуживаете заточения в крепость.

Несколько гвардейцев ответили:

— Мы не желаем ничего другого, как разделить судьбу наших товарищей.

— Тогда идите в крепость, — ответил генерал.

В этот момент без малейшего ропота и в полном порядке вся эта масса людей пришла в движение и направилась в крепость. Я приказал офицерам, каждому на своем месте, идти вместе с войсками.

Тем временем, гвардейские егеря заняли казармы семеновцев и забрали оттуда ружья. Конная гвардия и Павловский полк получили приказ вернуться в свои казармы. Самым спешным образом я направился в крепость, чтобы сообщить коменданту о прибытии нового контингента. Он казался испуганным и даже на мгновение заколебался, не следует ли ему закрыть ворота. Я объяснил ему необходимость хода вещей и дал письменный приказ. Через минуту полк перешел Неву по мосту, вошел в крепость, признав себя арестованным с удивительным спокойствием и кротостью.

Охрана была удвоена, патрули Конной гвардии объезжали улицы с тем, чтобы отыскать отдельных солдат, отбившихся от основной массы полка. Для суда над первой ротой и первым батальоном, как виновниками беспорядков, спешно был созван Военный Совет, в который вошли генералы Левашов, Гурьев и Сухтелен. Генералу Орлову и другим командирам полков было поручено произвести следствие о действиях полковника Шварца. Однако крепость была переполнена, а наличие в центре Петербурга такого количества заключенных могло разбудить жалость среди военных и горожан. Следовало разгрузить крепость и разделить полк. Было решено, что на следующий день один батальон без оружия, но и без конвоя направится вместе со своими офицерами в Выборг, другой будет посажен на суда в самой крепости и отвезен в Свеаборг, в крепости же останется один 1-й батальон. Все это было исполнено на утро следующего дня в полном порядке и без малейшего сопротивления со стороны виновных. Этот возврат к повиновению был доказательством преданности русского солдата своему государю и святого почитания военных законов.