Воспоминания: 1826-1837

Подстрекаемый лоббистами народ волновался, требовал наказания изменников, собирался в толпы и роптал. Наконец, 3 августа он направился к воротам дворца, вышиб двери и арестовал около 50 человек, обвиненных в так сказать измене. Затем они были лишены жизни с жестокостью, свойственной обезумевшей толпе, которая не знает больше ни страха, ни жалости. Одни были повешены на фонарях на дворцовой площади, других забросали камнями, вытащили покрытых кровью на мостовую и растерзали с бешенством диких животных. Уже давно страстно желавший власти генерал Круковецкий смог восстановить порядок, и в отсутствие других претендентов был назначен диктатором и командующим армией.

Тем временем Дембинский, который больше всех выступал против пассивности Скржинецкого, использовал свое 48-ми часовое командование только для того, чтобы отступить с выгодной позиции в Болимово и приблизиться к укреплениям Варшавы. С самых первых дней восстания столица была окружена укреплениями, над строительством которых все жители, включая женщин высокого положения, с воодушевлением работали под звуки музыки и патриотических песен. Окружавшие город укрепления включали вооруженные пушками палисадники, дома, окруженные зубчатыми стенами, забаррикадированные улицы, ведущие к городским воротам, и, кроме того, возведенный отдельно от крепости редут перед деревней Воля. За всеми этими сооружениями польская армия могла чувствовать себя непобедимой, а Варшава — защищенной от любых штурмов.

Узнав об отступлении неприятельской армии, маршал, закончивший все приготовления, оставил лагерь под Ловичами и приблизился к укреплениям, окружавшим Варшаву.

* * *

Тем временем поляки вернулись и атаковали наш авангард под Шиманово, откуда они были выбиты яростной атакой графа Витта, который, кроме того, взял много пленных. В другом месте, в Тополево, во главе нескольких кавалерийских полков генерал Ностиц опрокинул сильный польский отряд, высланный ему навстречу. Немного позже граф Витт, имея во главе своего отряда казачий атаманский полк, бросил его на полном скаку против колонны пехоты, вышедшей для рекогносцировки, при этом полк изрубил в капусту 500 человек, а остальные 1,5 тысячи вместе с их командиром взял в плен. При каждом столкновении превосходство наших войск получало все новые подтверждения, а теснимый со всех сторон противник мог укрыться только в редутах и под защитой пушек укреплений столицы. По всем направлениям стояли наши посты, а наши солдаты уже видели колокольни взбунтовавшегося города.

В Варшаве все давали советы, все хотели командовать — генералы, депутаты Сейма и члены клуба якобинцев, все стремились к тому, чтобы их мнение возобладало. Окруженный по левому берегу реки город нуждался в усилении поставок продовольствия и снаряжения с противоположного берега. Случались также вылазки из Праги, направленные против корпуса генерала Розена, которого они во второй раз надеялись захватить врасплох. Получив сведения о намерениях неприятеля, он задумал прервать пути сообщения между Прагой и Варшавой, спалив большой мост через Вислу. Это опасное предприятие было поручено полковнику Сливицкому, которого снабдили всеми требуемыми для этой работы материалами. В сопровождении лейтенанта Горскина и 13 солдат он под покровом ночи на трех небольших лодках спустился по реке. Оказавшись под мостом и все еще незамеченный неприятелем, Сливицкий собственноручно прикрепил к мосту гранаты с горючими материалами и соломой. Вскоре появился огонь, пламя сопровождалось взрывами, которые вызвали переполох в Праге и в Варшаве. Ударили в набат, армейские барабаны собирали войска, и вскоре пожар на мосту был погашен. Сливицкий счастливо избежал опасности, добравшись ниже по течению до небольшого лесочка, где спрятавшиеся там казаки встретили его и его бесстрашных товарищей.

Без промедления Ромарино перешел мост во главе 22 тысяч человек и при 38 орудиях и быстро направился к брестской дороге. Розен отвел свои аванпосты и освободил дорогу полякам с тем, чтобы максимально удалить их от места, где должна была решиться судьба Польши.