Воспоминания минувших дней

— Мальчик. — Дэниэл понял, что Мюррей до сих пор не знает о случившемся.

— Поздравляю, передай привет жене и жду вас в Чикаго.

— Всего хорошего. — Дэниэл положил трубку и повернулся к Кристине. — Думаю, мне пора домой.

— Останься.

На его лице появилось недоумение.

— Я уже говорила, что поступать так может только идиотка. Я не отпущу тебя без последней ночи любви.

Глава 17

Когда поезд прибыл в Чикаго, известие о забастовке на предприятиях «Рипаблик Стил» уже облетело все газеты. Купив в киоске «Трибьюн», Дэниэл сел в такси и, сказав водителю адрес штаб-квартиры профсоюза, погрузился в чтение. На первой странице были помещены два заявления. Одно, красовавшееся на самом видном месте, принадлежало Тому Гердлеру; другое, в подвале, — Филу Мюррею. Гердлер не особенно стеснялся в выражениях.

«Коммунисты, анархисты и прочие подстрекатели, пытающиеся захватить власть в стране и передать ее в алчные руки Советского Союза, неминуемо потерпят поражение, столкнувшись с огромными массами честных американцев, готовых отстаивать свои идеалы и американский образ жизни, чтобы обеспечить свое собственное благосостояние и благосостояние своих детей. Мы не отступим, мы будем сражаться с ними повсеместно, как наши доблестные американские солдаты сражались с немцами во время войны. А рабочим, которых они собираются одурачить, мы скажем: „Не слушайте подстрекателей, готовых продать вас врагам! Возвращайтесь на работу! Мы простим вас, как брат прощает брата и сосед — соседа“».

Заявление Мюррея было составлено в более выдержанных тонах. В нем говорилось:

«Все, что мы требуем — это обеспечить рабочим „Рипаблик Стил“ хорошие условия труда и сносную зарплату, другими словами, все то, что давно уже имеют рабочие „Ю-Эс Стил“ и других компаний, признавших в свое время законность их требований. Мы не собираемся ни предавать Америку, ни насаждать здесь чуждую нам идеологию; мы боремся только за то, чтобы помочь рабочим, на труде которых покоится и американский образ жизни, и вся наша страна».

Такси остановилось. Оставив газету в машине, Дэниэл вышел и направился в штаб-квартиру. Проходя по первому этажу, он неожиданно подумал, насколько все изменилось с девятнадцатого года, когда они впервые пытались создать свои отделения на сталелитейных предприятиях. Тогда все было импровизацией; сейчас же профсоюз имел развитую сеть региональных отделений, информационную службу с сорока работниками, готовившую материалы для газет, статистическую службу, собиравшую информацию обо всех отраслях экономики страны, в которых действовал профсоюз, кассу взаимопомощи и многое другое. Да, профсоюз сильно изменился, думал он. Но стал ли он сильнее? Несмотря на современную технику и солидную финансовую базу, что-то исчезло, и Дэниэл никак не мог понять, что именно. Возможно, профсоюзы просто перестали считаться со своими противниками, и серия блестящих побед, например, прошлогодняя победа над «Ю-Эс Стил», успех текстильщиков на Юге, или возникновение профсоюзов на предприятиях «Дженерал Моторе», вскружила им голову? Лидеры профсоюзов словно забыли, что для крупных и богатых компаний их успехи не стали серьезным ударом, так как их финансовые потери компенсировались за счет других источников, и что существовало огромное количество более мелких компаний, руководство которых было полно решимости сражаться за каждый доллар. Форд и Гердлер, считавшие, что рабочие должны быть благодарны им за предоставленные места, и видевшие в любых действиях профсоюзов посягательство не только на свое богатство, но и на свою свободу, отнюдь не стремились к компромиссу. С одним из них, Гердлером, им и предстояло столкнуться, поэтому нужно во что бы то ни стало стряхнуть с себя шапкозакидательское настроение.