Воспоминания одной звезды

На борту лайнера очень многие, как оказалось, обладали великолепными талантами в разных сферах, и все, кто имел отношение к искусству, вполне охотно предлагали свои номера для импровизированных концертов, которые происходили каждый вечер на палубе, под покровом звездного неба. Когда мы вошли в американские прибрежные воды, дух свободы распространился среди всех пассажиров, подобно невероятно заразному гриппу. Для окружавших меня людей главные невзгоды остались в прошлом. Они прибыли в новую страну, где, как им казалось, их ждет исключительно хорошее, куда лучшее будущее.

А вот у меня подобной уверенности не было. Я понимала, что столкнусь со всевозможными проблемами, возвращаясь в страну, где с моей прежней жизнью связано столько воспоминаний. Когда-то Америка великодушно приняла меня. А что теперь? Она еще помнит, кто я вообще такая? Шесть лет отсутствия на экранах — это большой срок для американских кинозрителей, поэтому я с большим опасением относилась к собственным перспективам на многие месяцы вперед. На этот раз мой приезд в США невероятно отличался от того безмятежного сентябрьского дня девятнадцатью годами ранее, когда я впервые оказалась в гавани Нью-Йорка. Тогда меня встречали оркестры и репортеры, главы киностудий и толпы восторженных почитателей. И у меня тогда было право свободного доступа в порт.

На этот раз меня сняли с лайнера в карантин и отправили на остров Эллис-Айленд, где я, как и сотни остальных иммигрантов, ожидала разрешения сойти на сушу. К тому же меня отделили от остальных, задержав на несколько часов из-за одной технической детали. Дело было в том, что за время моего длительного отсутствия истек срок въездной визы. Лишь после нескольких звонков в Вашингтон, а также моему американскому юристу я в конце концов получила разрешение въехать в страну.

Единственным скромным подобием того, что происходило в прошлом, был прием, какой оказали мне немногочисленные репортеры и небольшая группа верных почитателей, ожидавших паром, что доставил меня с Эллис-Айленда на Манхэттен. Я с особым чувством вспоминаю небольшой эпизод, случившийся во время этого приветствия: через толпу с трудом ко мне пробилась некая добросердечная дама, чтобы вручить… пакет с едой. Поскольку я только что приехала из охваченной войной Европы, она конечно же решила, что я там все время голодала. «Добро пожаловать в Америку, мисс Негри! — сказала она. — Здесь никого не нашлось, кто бы занял ваше место». Сердечность, с какой она это сказала, очень сильно помогла мне позже, когда я столкнулась с некоторыми неприятными фактами. И хотя на следующее утро тон большинства заметок в газетах был вполне лестным, однако один из моих знакомых принес мне в гостиницу разные статьи, выходившие раньше: в них рассказывалось о моей «деятельности» в Германии, которая якобы в самом деле имела место. Только тут я впервые осознала полный масштаб попыток очернить мою репутацию в глазах американцев.

Меня сильно потрясла та злоба, сквозившая в некоторых статьях, но все равно я радовалась своему возвращению в Америку, даже хотя бы ради самой возможности отвергнуть лживые обвинения. К счастью, немало честных журналистов сами обратились ко мне, поскольку желали выяснить правду. Причины, по которым я уехала из Германии, а также моя работа в тех условиях и без того были широко известны, поэтому мне не составило труда рассказать обо всем для читателей их газет и журналов, подтверждая свою верность идеалам свободы повсюду в мире.