Воссоединение

Глава девятнадцатая

В гостинице в деревне оказался только один свободный номер.

– У нас есть для вас люкс для молодоженов, – подмигнув, сообщил Эндрю усатый месье Карон. – Камин, grand lit[13], все в ажуре. – Он одобрительно улыбнулся Лайле, которая как-то ухитрялась выглядеть гламурно даже с прилипшими к лицу волосами и размазанным по щекам макияжем. Лайла оставила Эндрю улаживать формальности, а сама пошла наверх наливать себе ванну.

Гостиница «Ла Пети Оберж» была типично альпийской постройкой на главной улице Вильфранша, между пекарней и табачной лавкой. При ярком солнце она, должно быть, выглядела довольно скучной и невзрачной, но, заваленная снегом, со струящимся из окон теплым светом, показалась Эндрю и Лайле мечтой, настоящим раем.

Им пришлось оставить машину там, где она застряла, – упертой в дерево на склоне горы перед въездом в деревню. К счастью, они не доехали, как боялся Эндрю, до самого края пропасти. В том месте, где они потерпели крушение, было небольшое понижение от дороги, расстояние метров в десять или больше до того места, где земля обрывалась на сотни футов вниз, до самого дна долины.

Им также повезло, что водитель машины, врезавшейся в них сзади, краснолицый мужчина, от которого сильно пахло бренди, не был заинтересован впутывать в дело полицию. Напротив, он очень извинялся, клялся, что во всем виноват только он один, и оставил им свои координаты, обещая на ломаном английском возместить нанесенный ущерб.

Заполняя бланк за стойкой администратора, Эндрю осознал, что у него нет при себе ни кредитки, ни денег, но, к счастью, когда он объяснил, что гостит у мадам де Шассаньи, что живет выше, месье Карон с радостью поверил, что все будет оплачено.

– Ах! La belle anglaise! Vous êtes son frère?[14] – спросил он, вглядываясь в Эндрю в поисках черт семейного сходства.

Ее брат.

– Oui, – улыбнулся Эндрю. – Son frère[15].

Когда с формальностями было покончено, Эндрю устало потащился по лестнице на второй этаж. Он толкнул дверь и вошел в рай: люкс для новобрачных был большой комнатой, в центре которой находилась огромная кровать с пологом на четырех столбиках, по бокам камина стояли два потертых кресла, а крохотное окно под самым потолком выходило на дорогу. Здесь было тепло и чисто и пахло древесным дымом и сосной. В своей промокшей одежде, дрожа от холода, эмоционально вымотанный, он мог бы расплакаться от облегчения.

Пока Лайла грелась в ванне, он позвонил на номер Джен со стационарного телефона, послушал, как она кричит:

– Нат, это он. С ним все в порядке!

Во второй раз за последние минуты он почувствовал, что может заплакать. Он извинился за машину, но Джен, похоже, это не заботило.

– Плевать на машину, – сказала она. – Слава богу, что вы целы.

К телефону подошла Нат. Некоторое время никто из них ничего не говорил. Затем самым тихим и виноватым голосом она сказала:

– Прости. Прости, пожалуйста.

– Все в порядке, – заверил он ее. Все было далеко не в порядке, но он не мог сказать то, что чувствует, даже толком не знал, что именно он чувствует, у него не было времени переварить ее слова. – У меня все хорошо. Я в гостинице в Вильфранше. Здесь совсем не так плохо. Очень комфортно. Не знаю, смогу ли я добыть здесь чего-нибудь поесть, но… что ж. Мы плотно поели за обедом. Так что для меня будет, пожалуй, неплохо пропустить одну трапезу. – Он болтал о пустяках, молол жизнерадостный, бодрый вздор, чтобы замаскировать неловкость. – Извини, что заставил тебя волноваться. Сейчас все хорошо?

– Все хорошо, – ответила она, и опять ее голос был едва слышным.

И вдруг раздался голос Лайлы, такой звонкий, что мог бы резать стекло:

– Дрю, дорогой! Тебе оставить воду?

Он закрыл глаза, почувствовал, как сердце проваливается в желудок, и приготовился к нападению.

Ему было слышно, как жена дышит на том конце провода.

– Хм. – Легкий выдох. – Она что, там, с тобой? В твоем номере?

Эндрю набрал в грудь побольше воздуха.

– У них был только один номер, Нат. Гостиница переполнена. Нам приходится делить один номер.

Щелкнув, телефон умолк.

– Твою мать, – тоскливо проговорил Эндрю.

– Что случилось? – Лайла стояла в дверях ванной в нижнем белье, скрестив руки на груди. Эндрю отвернулся.

– Тебе что, необходимо было так вопить? – сердито спросил он. – Теперь она знает, что мы с тобой делим одну комнату, и я теперь пройду все круги ада, когда снова с ней увижусь.

– Откровенно говоря, мой дорогой, мне на это наплевать, – ответила Лайла. – После того, что она мне сегодня сделала…

– Но я-то тебе ничего не сделал, Лайла? Боже мой, хоть бы вы обе не впутывали меня в это.