Воссоединение

– О… Да. Сегодня днем как раз и расчистят, я думаю. Но вот только подъездная дорожка…

– Это ничего. Подъездную дорожку я одолею.

Вот так, значит. Она вглядывалась в его лицо в поисках каких-то следов нежности, которую видела вчера ночью, но их не было. Когда он ей улыбнулся, это была просто вежливая улыбка дружелюбного знакомого, а манера разговора стала такой же, как в первый вечер: гладкой, бойкой, но поверхностной. Он закрылся, отгородился. Он признавал либо все, либо ничего. Она почувствовала страшную печаль, почти опустошенность; ведь только вчера перед ней промелькнуло что-то: дружба или нечто большее. И ей почти удалось это ухватить, а потом это нечто вот так резко выхватили у нее из-под носа.

От этого она почувствовала невозможную усталость, руки-ноги будто налились свинцом. Будь она одна, со спокойной совестью отправилась бы обратно в постель, она была уверена, что сможет проспать весь день. Но были дела, надо было готовить еду, развлекать гостей. Ее ужаснуло, что почти не осталось дров – и рядом с дровяной печкой в кухне, и в гостиной; это означало, что надо идти в гору, до дровяного сарая. Она обрадовалась, когда услышала на лестнице тяжелую поступь Зака: уж он-то ни в коем случае не позволит ей идти за дровами.

В конце концов он взял с собой Нат – той не терпелось выйти из дома после больше полутора суток сидения взаперти. Джен увидела, как на лице Дэна промелькнул испуг, когда он понял, что остается с ней наедине, и на миг она подумала, не отпустить ли его с крючка, поднявшись наверх, но этот импульс прошел.

– Лучше бы ты не уезжал, – произнесла она. Он в это время смотрел в окно и не повернул к ней головы. – Остался бы до завтра.

– Нет. Теперь это было бы неправильным, – сказал он, по-прежнему не оборачиваясь.

– Ты поговорил с Клодией?

– Я позвонил ей вчера вечером. А она звонила сегодня утром. Она поговорила с мужем. Рассказала ему о нас. Завтра она будет в Париже. – Все это было сказано без эмоций. Ни радости, ни волнения. Он встал из-за стола и наконец повернул к ней голову. – Так что все улажено.

Проходя мимо нее по пути в амбар, он дотронулся до ее руки выше локтя и пожал ее.

– К прошлому теперь нет возврата, – сказал он.

Зак и Дэн потратили около часа, раскидывая снег с подъездной дорожки. Они почти закончили, когда Джен услышала мерное тарахтение, похожее на звук трактора: это снизу, из-под горы, ехал снегоуборщик.

– Нат, – крикнула она. – Они вернулись.

Натали чуть не упала с лестницы. Резко натянула сапоги и выбежала на снег. Джен за весь уик-энд не видела, чтобы она двигалась так быстро.

– Эндрю! – кричала она. – О, слава богу, ты вернулся.

Джен вышла на порог и стала смотреть, как Эндрю и Лайла выбираются из снегоуборщика. Зак подхватил Лайлу на руки, без усилий поворачивая ее в воздухе, поцеловал в губы. Эндрю и Натали стояли рядом и просто обнимались. Джен пожалела, что у нее при себе нет камеры, они выглядели так красиво на фоне снега, залитые солнечным светом. Дэн, стоящий рядом со своей машиной, повернул к ней голову и улыбнулся, на сей раз настоящей улыбкой, и она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

– Ты должен остаться, – крикнула она.

– Что?

– Я сказала, ты должен остаться!

Он зашагал к ней, его нагнали Эндрю и Натали. Эндрю хлопнул его по спине, они о чем-то говорили, смеялись, впрочем, Джен не слышала о чем. В ушах у нее появился странный звук, что-то вроде звона, она посмотрела на небо, и оно было ослепительным, а ее сердце – о боже, ее сердце – билось все сильнее, и сильнее, и сильнее, а потом свет померк.

Часть вторая

Глава двадцать седьмая

Май 1996 г.

Она ударилась обо что-то головой. Она чувствовала, как на виске у нее вырастает шишка, а под глазом начинает образовываться здоровенный синяк.

– Джен? Джен, что с тобой?

Она подняла взгляд. Возле нее на коленях стоял Конор. Она не просто ударилась головой, она упала и лежала на полу.

– Господи, Джен. Что случилось?

Она попыталась сесть, но в голове болезненно стучало. У нее было чувство, что ее сейчас стошнит.

– Кажется, я упала, – сказала она.

– Да, малышка, ты упала в обморок.

– О боже. Правда? Я упала в обморок. Как мелодраматично с моей стороны. Как по-викториански. – Она улыбнулась ему, дотронулась до головы. – Конор, все в порядке. Со мной все в порядке. Думаю, в порядке. Я ударилась головой. Но в остальном, думаю, все в порядке. Это просто жара. И выпивка. Мне не следовало пить тот бокал вина. Я сегодня ничего не ела.

Конор помог ей сесть. Она вдруг поняла, что окружена толпой людей, которые встревоженно смотрят на нее. Она ощутила пот на затылке и на пояснице; ей казалось, что она излучает тепло.

– Можно воды?

Перед ней на корточки присела Лайла. Джен увидела загорелое тело, длинные ноги Лайлы, ярко-розовые ногти на ногах, танкетки.

– Вот, держи, лапуля. – Стакан в одной руке, носовой платок в другой. Она легонько прикасалась им к голове Джен. – Ничего страшного, только маленький порез. Зашивать не придется.