Воссоединение

Сейчас, когда пальцы их ног соприкасались, между ними в буквальном смысле ничего не было, никакого пространства, никакого расстояния. Он мог бы протянуть руку, если бы осмелился, и дотронуться до ее лица, провести большим пальцем по ее соблазнительной нижней губе, обхватить рукой ее красивую, длинную, цвета слоновой кости шею, притянуть к себе ее лицо, поцеловать.

– Дэн? Я тебя утомляю?

– Что? Нет! Я просто думал, понимаешь… – Он не мог к ней прикоснуться, не мог ее поцеловать. – Я думал, что, может быть, тебе надо дать ему поблажку.

Она нахмурилась; когда она хмурилась, это тоже было очень красиво.

– Я думала, ты будешь на моей стороне, я знаю, порой он и тебя тоже бесит.

– Нет! – со смехом солгал Дэн. – Нет, серьезно, ты должна подумать, каково это все для него. Он ведь был большим человеком в студенческом городке, в колледже. Он и Эндрю… команда по регби, студенческий совет, все эти штуки. Для некоторых людей бывает непросто приспособиться к жизни после этого, к реальному миру, когда ты уже ничего особенного собой не представляешь… то есть я не говорю, что он ничего собой не представляет…

– То же самое и он твердит, – пробормотала Джен, выпятив красивую нижнюю губу. – Год адаптации, бла-бла-бла. Но от этого мне делается еще тревожнее, как будто это у меня на адаптацию только один год. И этот год почти закончился, а я так и не чувствую себя приспособившейся! Я пока не чувствую себя готовой пускаться в путешествие, я чувствую себя так, что мне нужно сначала привыкнуть к нормальной трудовой жизни. А что касается брака…

– Он говорит о браке? – спросил Дэн, надеясь, что она не услышала в его голосе нотку отчаяния.

– Ну, пока ничего конкретного, никаких дат, но… Ты же знаешь, мы всегда об этом думали. Мы этого хотели.

Дэн мысленно отругал себя за трусость, за то, что у него не хватает смелости спросить: «Хотели или хотите?» Впрочем, он знал ответ, знал, что она выйдет за Конора, он всегда это знал. Только сейчас вот она сидит перед ним, уперев подбородок в колени, и смотрит на него, чуть раскрасневшаяся, с улыбкой на губах, и он уже больше ничего не знает.

– Чему ты улыбаешься? – спросил он ее.

– Просто так. – Она засмеялась (ее смех был как музыка, саундтрек к фильму, который он снял бы, фильму об очертаниях ее губ).

– Продолжай.

Она набрала в грудь воздуха и выпустила его, раздув щеки.

– Видишь ли. Это звучит глупо. И немного щекотливо…

– Давай, – сказал он, ткнув пальцами ног в ее пальцы, причем от этого физического контакта по его позвоночнику пробежал электрический ток. – Ты можешь мне рассказать.

Еще один глубокий вдох.

– Хорошо. Ну, понимаешь, я с Конором с шестнадцати лет. Это треть моей жизни. Одна треть! И дело в том, что… – Она умолкла. Легкий румянец на ее бледных щеках разгорелся сильнее. Она выглядела красавицей, она и была красавицей – ему пришлось отвести взгляд, ему пришлось сесть себе на руки, чтобы не дотронуться до нее.

– Дело в чем? – Он чувствовал, что беседа скатывается в неисследованные воды, опасные воды. – Ты можешь мне рассказать, – опять произнес он. – Ты можешь рассказать мне все.

Она засмеялась.

– Ничего такого. – Она обхватила руками колени и наклонила голову, спрятав лицо. – Просто если мы будем вместе, если мы поженимся, как все всегда думали, тогда он будет полностью для меня. А я – для него. Никогда не будет никого другого.

Голос ее слышался нечетко, он не был уверен, что правильно ее понял. Действительно ли она говорит об этом, о том, что хочет быть с кем-то другим? Он нервно рассмеялся.

– Я… э… не думал, что девушек беспокоят такие вещи, – сказал он.

– Да, беспокоят. – Она все еще сидела, уткнувшись в колени, но спустя мгновение подняла голову, лицо ее было ярко-красным. – Глупо, да? Я имею в виду, что это ведь хорошо – всегда быть только с одним человеком. Это ведь хорошо – всегда желать только одного человека, разве нет?

– Ну… – Они оба принялись смеяться.

– О господи, – сказала она, качая головой. – Я веду себя так глупо. Не знаю, зачем я все это говорю. Я слишком много выпила. – Она встала и пошла в кухню, унося пустые бокалы.

Он не позволил себе задаться вопросом, что он делает, а просто тоже встал и последовал за ней. Она поставила бокалы и, повернувшись, подняла к нему лицо, и он понял, что она хочет, чтобы он ее поцеловал, поэтому он так и сделал. Сначала она не отстранилась, во всяком случае, не сразу, но когда все-таки отстранилась, взгляд ее был опущен, она не смотрела на него, а положила руку ему на грудь и мягко оттолкнула от себя.

– Дэн, – проговорила она низким, хриплым голосом, – не надо.

Больше она ничего не сказала, просто улыбнулась ему и покачала головой, а затем пошла наверх, и он услышал, как закрылась за ней дверь спальни.