Воссоединенный

Я вытянула руки и увидела, что я тоненькая, как лань, и бледная, как молоко Босси. Моя кожа была как взбитые сливки. Среди зеленого клевера мои босые ноги казались сметаной среди зелени. Я коснулась лица, скользнула по губам, щекам и челюсти и поняла, что их форма сильно отличается от моих. У меня был маленький вздернутый носик, который хотелось бы увидеть в зеркало. Переливчатый смех сорвался с моих губ. Я выглядела так, как должна была.

Мои ноги все еще были босыми, а теперь немного грязными. Я пошевелила пальцами ног в свете утреннего солнца, а потом спрятала ноги под объемную юбку зеленого платья, сшитого дома. Развязав ленту на шее, я сняла соломенную шляпу и взлохматила рыжие волосы, а потом запустила руки в широкие карманы фартука, повязанного на моей талии, и обнаружила, к своей радости, горсть земляники.

Я опустила в рот пухлую ягоду, наслаждаясь сладостью.

— Надеюсь, ты оставишь мне одну, — сказал знакомый голос.

Я хотела ответить, но не могла. Кто-то другой заговорил за меня:

— Всегда, красавчик.

Ахмос сел рядом со мной, обвил рукой мою талию и открыл рот, ожидая ягоду. Я вытащила еще одну из кармана, оторвала зеленую верхушку и притворилась, что собираюсь дать ему, но сунула себе в рот и рассмеялась.

— О, ты за это заплатишь, — сказал Ахмос.

— Да? — дразнила его я. — И кто же здесь осмелится сделать такое?

— Ты, кроха, сомневаешься в моем мужестве? — сказал Ахмос в притворном гневе, он толкнул меня на траву, мои волосы рассыпались по земле. Его руки оказались по бокам от моей головы, он опустился, пока его губы не оказались в паре дюймов от моих.

Сильные черты Ахмоса были гладкими, расслабленными. Напряжение в его челюсти и скулах пропало. Он склонился и нежно поцеловал мои губы, двигаясь так, словно хотел запомнить их форму прикосновением. Подняв голову. Он прошептал:

— Я говорил тебе, как ты прекрасна?

— Да, дьявол со сладкими речами. Наверное, ты решил, что лесть поможет тебе получить львиную долю земляники?

Его беспечный смех согрел мое сердце. Он сел, поднимая меня. Держа меня за талию, он устроил меня на своих коленях и прижимал к себе, уткнувшись носом в мою шею. Ахмос сводил меня с ума поцелуями, двигаясь от уха по челюсти на другую сторону и обратно. Я задрожала, когда он коснулся губами нежной точки за уголком моей челюсти.

Он поднял голову, я дрожала, и он широко улыбнулся и раскрыл ладонь, показывая, что вся земляника теперь была у него.

Я охнула.

— Ты не просто сладкоголосый дьявол. Ты еще и вор

.

— Лучше вор, чем нищий, когда дело касается любви. Ты хочешь, чтобы я молил о твоих сладких поцелуях, Эш, или мне украсть их?

— Ты думаешь, что можешь одурманить меня сладкими словами, но я сильнее этого. И злой вор не тратит время на слова, он просто берет. Ты меня не обманешь, Ахмос. Ты попрошайка, а не вор.

Его улыбка была свежей, как зеленые яблоки в саду у ручья. От одного взгляда на него мои губы дрожали, словно я успела съесть незрелый фрукт. С Ахмосом я выдержала бы все кислое, что только бывает, только бы испытать хоть немного сладости с ним.

Его глаза цвета зимнего моря манили меня ближе, и я прижала губы к его. В этот раз поцелуй был глубже, опаснее, словно волна, вызванная луной, забрала меня туда, где я не знала пути, но загадка и очаровывала.

Когда мы разделились, он погладил мои волосы. Его улыбка была красивой и печальной.

— Нам пора идти, любимая.

— Не хочу, — я схватила его за руку. — Мы не можем остаться здесь? В спокойствии, где я могу быть с тобой сама?

— А Лили? Ты можешь ощущать сейчас боль ее сердца, как и я. Она страдает, видя нас такими.

— Лили найдет свой счастливый конец. Это мой.

— Эшли, — его упрек был мягким, как легкий дождь, но она ощущала его эффект еще долго. — Я удивлен, что девушка, живущая, потому что за нее отдали жизнь, готова бросить остальных. Ты нужна Лили. В этом месте легко забыть о настоящем мире. Скрыться, не обращать внимания на солнце. Думать только о любви и смехе. Но этот луг — не реальность. Животные, камни и ручей нас не видят. Они не живые. Я хочу жить с тобой, — продолжал он. — Жить, хотя бы попытаться изо всех сил, — Ахмос коснулся моего подбородка, и я посмотрела на него. Слезы стояли в моих глазах, мое сердце, казалось, разобьется. Он продолжал. — Эш, ты говорила мне как-то, что делиться проще, когда любишь. И хотя я рад сну с тобой, следовать по твоему пути, девушка, которая не бросит своих друзей, которых считает сестрами, страдает одна.

Я громко всхлипнула.

— И что будет со мной? С нами?