Восстание

— Почему бы просто не позволить мне сказать им, что это ваше, господин? Они будут благодарны.

— Мне не нужна их Харонова благодарность, — Катон изобразил рычание. — Я хочу, чтобы они четко выполняли приказы, и я хочу, чтобы они делали то, чему их научили.

— Но господин…

— Просто делай, как я говорю, а потом, трахни тебя Марс, принеси мне еды! Иди!

Когда Требоний поспешил прочь, Катон почувствовал, как на него навалилась свинцовая усталость. Он развязал шнурки и снял калиги, затем на мгновение вытянул пальцы ног, прежде чем со вздохом лечь на койку. Он скрестил руки за головой и закрыл глаза, ожидая, пока ординарец вернется с едой. «Хорошо было бы немного отдохнуть», — решил он. Он сосредоточил свои мысли на предстоящем марше и на трудностях, с которыми ему и его людям придется столкнуться еще до того, как они достигнут Лондиниума. Одна мысль сменилась другой, а затем превратилась в бессвязную бессвязность, прежде чем он погрузился в глубокий сон.

Он не пошевелился, даже когда Требоний вернулся с едой, распахнул дверь и поставил поднос на маленький стол напротив кровати. Ординарец подождал немного, затем откашлялся.

— Господин?

Катон пробормотал несколько непонятных слов, прежде чем начать храпеть.

— Хорошо, господин, — тихо сказал Требоний. — Ты заслужил свой сон, да благословят тебя боги.

Колонна покинула Деву с первыми лучами солнца. Лошади были нагружены сетками для корма, вещевые сумы римлян были набиты дополнительными пайками, а на луках их седел свисали по две полные фляги. Восьмая когорта снова удостоилась чести возглавить колонну, и Катон, свежий после достаточно долгого сна и холодной еды, с облегчением возобновил продвижение.

Бледный рассвет вскоре сменился ясным лазурным небом с тонкими клубками белых облаков на севере. Сквозь деревья вдоль дороги весело доносилось пение птиц, и какое-то время Катон довольствовался наблюдением за птицами, перебиравшимися с дерева на дерево. Горы остались позади, а холмистый ландшафт по обе стороны состоял из древних лесов, перемежающихся обширными посевами, с небольшими группами хижин и редкими виллами, приютившимися среди сельскохозяйственных угодий. Время от времени они проезжали мимо путешественников, которые поспешно отступали в сторону, уступая дорогу армейской колонне. Катон остановился, чтобы допросить пришедших с юга на случай, если у них появятся какие-либо новости о восстании. Неоднократно ходили паникерские слухи о том, что повстанцы контролируют весь юг провинции и даже уже идут на север, уничтожая все на своем пути. Другие просто пожимали плечами и говорили, что ничего не слышали, или относились к событиям с тем же фатализмом, что и к конфликтам, охватывавшим остров с тех пор, как его жители себя помнили.

Наступил и прошел полдень, и Светоний позволил себе небольшой отдых, когда колонна подошла к реке. Люди напоили своих лошадей и с благодарностью размяли конечности, вдоволь напившись из фляжек и пополнив их перед лошадьми. Наступил жаркий летний день, и Катон почувствовал, как пот выступил у него на лбу, а льняная туника под его доспехами промокла по всей спине. Он почувствовал покалывание в предплечьях от воздействия солнца и переместился в тень ивы, растущей у реки, которая скользила вокруг тонкой завесы листьев. Однако наслаждаться мирной обстановкой было нелегко, поскольку его мысли снова были заняты серьезной опасностью, нависшей над провинцией.

При звуке буцины со стороны командующего люди закрыли фляги и вернулись к тем, кому было поручено придерживать лошадей, прежде чем повести своих скакунов обратно на сухую, пыльную дорогу. Собираясь залезть в седло, Катон заметил в полутора километрах или около того впереди колонны фигуру, которая ехала навстречу им, а копыта его лошади поднимали за ним тонкую завесу пыли.

Туберон, уже усевшийся верхом, указал на дорогу. — Интересно, кто это?

— Скоро узнаем, — ответил Катон, передав поводья Требонию, а затем пройдя немного вперед и ожидая.

Когда всадник приблизился, он замедлил ход, а затем остановился на небольшом расстоянии. Он носил военную тунику, но не имел доспехов и был вооружен только коротким мечом. Небольшие боковые сумы висели на задней части его седла. Его лицо было покрыто грязью, и он выглядел усталым и встревоженным.

— Назови себя! — приказал Катон.

— Опцион Рутилий, господин, — задыхаясь, произнес человек. — Из канцелярии прокуратора. Везу срочное донесение наместнику. Могу я проехать?

— Светонию? Тебе повезло, — Катон указал на дорогу. — Ты найдешь его во главе следующей когорты.

Опцион взглянул на шеренгу людей, садящихся на лошадей на некотором расстоянии. — Он здесь? Мне дали указания скакать к Моне. Где остальная армия, господин?

— На марше из Моны, в нескольких днях позади нас. Тебе лучше доставить депешу поскорее, — заключил Катон.

Рутилий пустил коня в галоп, а Катон вернулся на своего скакуна и вскочил в седло.

— Туберон! Собери когорту, готовой к маршу. — Он щелкнул поводьями и помчался вдоль колонны.