Восстание

– Что же там сейчас происходит?.. Мне нужно вернуться обратно! Я не смог их защитить… И Ника, должно быть, уже совсем взрослая… О, боги… Мне необходимо выяснить, что произошло за эти годы, иначе я сойду с ума от неизвестности!

– Не надо сходить с ума. Боюсь за того, кто возьмётся за твоё лечение, – попытался улыбнуться профессор, гадая, не сошёл ли он с ума сам. – Ты посмотри, чего ты сумел добиться здесь! Твои возможности поражают! Нужно просто верить в себя, Джейк! Надеюсь, со временем ты выяснишь правду.

– Время… – какая-то догадка пронеслась в голове Джейка, но он не успел поймать свою же мысль. Будто в этом слове крылся какой-то грандиозный подвох. – Я обязательно найду способ вернуться! Потому как теперь у меня два дома… Я больше вас не побеспокою, профессор.

– Ты дал мне почву для размышлений… Кажется, мне пора уйти на пенсию, потому как я ничего не понимаю в этой жизни и вряд ли когда-нибудь пойму, – пробормотал Фил Морган, поклявшись самому себе, что это был последний эксперимент с гипнозом в его карьере.

Винкрос. Урсул.

Этой ночью Ника не могла уснуть, мысли о предстоящем восстании и сомнения не давали покоя. Она не представляла своего будущего, и от этого было тревожно. Никто в этом мире не мог ей помочь, она была совсем одинока и несчастна.

С первыми лучами солнца вернулась уверенность, но всё равно она чувствовала себя, как на иголках, словно завтра должно было случиться нечто такое, что в корне изменит её жизнь. Она старалась не показывать вида, что волнуется, вести себя, как обычно, но сама чувствовала, что у неё получается не слишком хорошо. Прислуга полагала, что странное поведение молодой княгини связано с отъездом их милорда. И лишь Ларгус Крафт, которого она встретила днём во дворе, насмешливо спросил:

– Как ваши дела, миледи? Что-то вы сегодня нервничаете.

– Всё у меня отлично. Разве не заметно? И чего это вы решили уделить мне своё драгоценное внимание?

– Потому что милорд попросил присматривать за вами в его отсутствие.

– Тогда присматривайте со стороны, а лучше найдите другой объект для преследования. Насколько мне известно, вы уже преуспели показать себя «галантным» по отношению к служанкам в этом дворце, – съязвила Ника. – У меня нет ни малейшего желания с вами общаться. Может, и в постель за мной пойдёте, пока милорд в отъезде?

– Это не смешно, миледи. Ваш острый язык не принесёт вам ничего хорошего, – смутился Ларгус Крафт.

– Ещё посмотрим. – Она развернулась и, подобрав юбки, направилась в сторону своих апартаментов. Теперь военный не будет ходить за ней хвостиком, и у неё появится больше свободы действий.

Как же долго тянулся этот день. Ника просто не могла усидеть на месте. Она снова окинула взглядом гостиную и вдруг заметила на стене в торце помещения предмет, которого раньше там не было – портрет Оливии да Штромм! Видимо, Стайген велел перевесить его сюда. Для чего он так поступил? Неужели вспомнил о том, как Ника реагировала на картину? Решил сделать ей приятно или же, напротив, напомнить о своих подозрениях?!

Она подошла, сняла тяжёлую картину со стены, развернула, рассматривая, как крепится холст в раме. Вытащить его оказалось несложно, и Ника ещё раз взглянула на изображение матери, поднеся портрет к свету.

Внезапно Ника вспомнила, как они пробирались ночью на корабль, чтобы покинуть захваченную столицу, и каюту на королевском фрегате, и мать, которая разговаривала с капитаном, объясняя, что им нужно попасть на острова, сбежать от арнианцев. Ника вспомнила, как стояла на покачивающейся палубе, глядя на отдалявшийся от них родной ей город. А потом накатили воспоминания о том, как мать открывала портал, чтобы спасти дочь.

Почему она не ушла на Землю вместе с дочерью! Что же помешало ей?!

Проклятый Арниан и всё, что с ним связано! Теперь она точно не остановится, пока не добьётся своей цели!

Сейчас картина занимала гораздо меньше места, и её можно было пронести незаметно под плащом. Ника скрутила полотно в рулон, припрятав его от глаз прислуги, опустевшую раму затолкала за кровать в своей спальне. Пожалуй, портрет Оливии являлся самой дорогой для Ники вещью, которую она хотела забрать с собой. Драгоценности – сверкающие диадемы, браслеты, ожерелья и кольца – Ника решила оставить здесь. Это были подарки Стайгена ан Эрикса, и она не хотела их носить, хотя порой и представляла, как шествует в них по залам в окружении сотен поклонников и подданных. Но это были лишь мечты, а реальность такой, что Ника являлась заложницей чужой игры, пусть и в статусе будущей королевы. И каждый арнианец, включая собственного мужа, смотрел на неё свысока.

Нике даже удалось немного поспать после обеда, но к вечеру она вспомнила, что Мартин должен был передать ей письмо от Кима. Ника тут же оделась и направилась по коридорам в сторону их тайника, где под большим кашпо для цветов в последнее время повстанец оставлял ей послания. Они уже месяц пользовались таким способом передачи информации. Заметив сложенный вчетверо листок, спрятала его под платье в вырез декольте.