Восстание Персеполиса

- Да, - сказала Бобби. - Вот о чем я и говорю. Послушай, ты видел всех тех людей, которые продолжают прерывать встречу, так? Они все просто слоняются, чтобы зайти в комнату на минутку, даже если это то, что они могут сделать с ручного терминала. Или не сделать, без разницы.

- Я понял, что ты имеешь ввиду, - сказал Холден, - но это не я.

- Нет, это абсолютно ты. Джеймс Холден, который возглавлял борьбу против Свободного флота. И остановил Протоген от уничтожения Марса. И капитан первого корабля, прошедшего через кольцо. Объединивший людей на Илосе перед лицом пятидесяти разных сортов дерьма, разваливающихся на части. Ты попадаешь в центр всего, просто войдя в комнату.

- Не потому, что мне это нравится, - сказал Холден.

- Когда ты показался, мы с Амосом готовились с боем пробивать себе путь. Но вот появляешься ты, тебя узнали, и теперь мы все сидим в абсолютном центре заговора. Даже если бы я пробилась во все это, и то понадобилось бы несколько дней, может быть, недели, чтобы доказать Сабе и его людям, что они могут мне доверять. Ты получил это задаром, а все остальные сосредоточились на тебе. Я пришла в качестве капитана Росинанта, и этого было недостаточно, чтобы нас восприняли всерьез настолько, насколько восприняли тебя.

Холден хотел возразить. Он чувствовал, как в груди копятся аргументы, но он не мог себе представить, как он мог бы высказать их вслух. Бобби была права.

- У меня есть идея, как мы соберем разведданные о Лаконианцах, - сказала Бобби. - Это первый шаг. Но надо действовать быстро. Саба и его люди? Они думают, что вернулись назад, во время до колец. Неважно что они говорят, они думают, что найдут поддержку, и это станет способом жизни, как раньше. Ты заметил, они называют лаконианцев "внутряками"?

- Да, заметил.

- Но ты был прав там. Мы говорим о действительно маленьком временном окне. И вот, если мы собираемся сделать то, что, как мне кажется, нам нужно сделать? То это должна быть твоя идея.

- Так, я потерялся немного. О какой моей идее мы говорим?

- О такой: берешь операцию, которую я придумала, вальсируешь туда и говоришь, что она вдруг пришла тебе в голову.

Холден не знал, смеяться ему или хмуриться, поэтому взял понемногу от обоих занятий сразу.

- Не собираюсь я этого делать, - сказал Холден. - Ты скажешь что должна, а я тебя поддержу. Но я не планирую начинать брать кредиты под твои предложения.

- Если это будет моя идея, будет также, как когда мы только пришли, - сказала Бобби. - Мне придется бороться, чтобы отстоять её. А если ты это сделаешь, они просто послушают. Идея, которая исходит от тебя, будет иметь вес, которого просто "чертовски правильная штука" иметь не будет.

Позади них раздался звон, может открылся люк, или выпал инструмент. Он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть. Неловкость, которую он чувствовал перед этим, изменила характер, но не исчезла.

- Мне это не нравится, - сказал Холден. - Мне отвратна идея, что тебя воспринимают, как что-то меньшее, чем я. Это фигня. Я скажу Сабе, что...

- Помнишь, последний караоке с Жизель? Прямо перед тем, как они с Алексом объявили, что расходятся?

Холден моргнул в непонимании. - Да, конечно. Это была ужасная ночь.

- Помнишь песню, которую она пела? "Быстрое Сердцебиение"?

- Конечно - ответил Холден.

- Кто был певцом? В оригинале, я имею в виду. Кто пел?

- Хм, - сказал Холден. - Группа - это "Куртадам". А певец - Петер чего-то-там? Парень с одним стальным глазом.

- Петр Вукчевич, - кивнула Бобби. - Теперь, кто играл на басу?

Холден рассмеялся, а через мгновение нахмурился.

- Ну? - спросила Бобби.

- Ладно, хорошо. Я понял. И мне это не нравится. Я не более значителен, чем кто-то другой. Действовать так, как будто все важное должно проходить через меня, иначе это не законно... Ну не знаю. Тут мне начинает казаться, что я какой-то мудак.

Бобби положила руку ему на плечо. Ее глаза были спокойны, и её улыбка была прямолинейной.

- Если это вообще может помочь, я думаю обо всем этом, что я использую тебя в качестве инструмента для достижения своих целей. Так я чуть меньше злюсь.

Они проговорили следующие двадцать минут, Бобби детально излагала свой план, чтобы он мог представить его остальным. Он задал несколько вопросов, но ему не требовалось много. Чувство совместной работы с ней было похоже на странную ностальгию. Как будто разрыв между прибытием в Медину и текущим моментом, измерялся годами, а не днями.

И причиной стали большие и неожиданные события. Они изменили время. Не технически, а как меру того, кем они с Бобби были друг другу. И самим себе. Еще месяц назад Лакония была одной из незначительных проблем среди тысяч. А теперь это была окружающая среда. Истина, столь же основательная, как Коалиция или союз. Может, даже больше.