Восстание Персеполиса

Сингх поднялся, Оверстрит открыл ему дверь. Керри Фиск продолжала смотреть на него из-за своего стола. Сингх не видел на её лице страха, которого ожидал. Это больше напоминало тупую растерянность.

- И пожалуйста, сделайте объявление до конца дня, - сказал он. - Оставляю формулировку на ваше усмотрение, если в неё будут включены все детали, которые я изложил. Хорошего дня, Госпожа Президент.

Он вышел из комнаты, где осталась сидеть потрясённая Фиск. Оверстрит легко шагал позади.

- Разрешите, сэр? - спросил Оверстрит сдержанно и формально. Почти с дистанцией.

Сингх почувствовал укол досады. Сейчас был отличный момент назвать Оверстрита по имени. Но он забыл его, и теперь поздно было исправлять свои привычки. Впредь ему стоит внимательнее относиться к таким вещам.

- Говорите, майор.

- Мы и правда собираемся совершать такие атаки?

- Только если придется. - ответил Сингх.

Оверстрит ответил не сразу, а когда ответил, в его голосе не было эмоций:

- Принято, - сказал он.

Глава двадцать пятая

Холден

Холден поерзал на койке. Если лежать на боку, одну руку засунув под голову вместо подушки и прижав к ней ухо, тогда другой рукой получалось прикрыть второе ухо, развернутое к верхней койке. Что почти заглушало храп Алекса. Правда, спустя некоторое время от лежания в такой позе начинало ныть плечо, и не успевал он заснуть, как рука сваливалась с головы. Можно было бы поискать беруши, но для этого пришлось бы вставать с постели. А поскольку он пребывал в полудреме, то вставать и искать что-либо было проблематично. В любом случае, на других койках никто, казалось, особо не страдал. А еще он был уверен – ну, почти уверен, - стоит ему проснуться настолько, чтобы решить эту проблему, и второй раз заснуть уже не удастся. От признания, что возраст и волнения превратили его страдающего бессонницей человека, смутно веяло чем-то постыдным, хотя, по зрелом размышлении, вряд ли это действительно так. Годы жизни с этим экипажем сформировали свои нормы и привычки, которые теперь, под влиянием новых обстоятельств жестоко рушились, отчего становилось не по себе.

Кларисса издала неприятный звук, что-то среднее между всхлипом и рычанием, на койке напротив зашевелилась Наоми. В приглушенном оранжевом свете дежурных огней он различал изгиб ее плеча и облако волос, рассыпавшихся по подушке.

А значит, глаза его открыты.

А значит, он не спит.

Он попробовал снова зажмуриться и провалиться в сон, но Алекс над ним раскашлялся, и Холден поменял положение руки. По руке тут же побежали мурашки, пальцы закололо мелкими иголками. Последние лохмотья сна и забвения окончательно истончились и испарились из мозга. Как можно тише он перекатился к краю кушетки, спустил ноги на палубу и выскользнул за дверь, оставив остальных отдыхать.

Паутина неконтролируемого пространства, которую Саба и его люди вырезали из плоти станции, сплачивала теснее, чем совместная жизнь на любом корабле, на котором доводилось летать Холдену. Поддержание энергии на минимальном уровне, чтобы их не засекли, означало спертый воздух и нормирование воды. Повсюду его сопровождало, словно гул рециркуляторов воздуха, бормотание голосов на музыкальном астерском жаргоне. Холден пробрался к гальюну - аварийной врезке в систему переработки с сиденьем, размером под пятилетнего ребенка. Пришлось подождать, пока женщина, что уже находилась там, закончит. К тому времени, когда он вернулся в общий зал, он окончательно проснулся, был голоден и немного зол.

Навстречу ему по коридору неторопливо шагала Наоми. Ее майка была измята и с пятнами пота со сна. Верхняя часть расстегнутого комбинезона сбилась на бедрах олицетворением худшей сумятицы человечества. Лицо ее и волосы несли на себе отпечатки подушки.

Она была прекрасна. Все вокруг становилось лучше, чем до ее появления.

- Ты встал, - сказала она.

- Да.

- Я тоже.

- Паршиво, да?

- Да уж, - сказала она, затем махнула ему отойти. Он уступил дорогу.

- Рискнем позавтракать снаружи, раз так? - спросила она, проходя мимо.

Холден позволил вопросу задержаться в груди, пока оставался в коридоре один. В потайных галереях подполья они были в вне опасности, здесь за ними никто не наблюдал. Контролируемая лаконианцами станция несла угрозу, но все же это была действующая станция. Свежий воздух, хорошая еда, плюс, насколько знал Холден, в долбаный список службы безопасности они пока не попали.

И, бывая там, можно узнать то, чего никогда не узнаешь, отсиживаясь в укрытии.

Когда Наоми вышла, он взял ее под руку, словно на официальном приеме, и они прошествовали вместе к одному из люков безопасности, а оттуда перешли на станцию Медина. Точки перехода всегда были самыми рискованными. Переместиться из недоступных мониторам мест в общие отсеки так, чтобы это не выглядело появлением из ниоткуда, означало, что проходить их следовало в определенные моменты и строго в тех участках, где наблюдение велось урывками, или же использовать в качестве подсобных входов душевые, раздевалки и туалеты, где уединенность обеспечивала прикрытие.