Восстание против современного мира

Наиболее безупречным в этом плане был орден тамплиеров (храмовников) —воинов-аскетов, отринувших мирские удовольствия во имя суровой дисциплины, практиковавшейся не в монастырях, но на поле битвы, во имя веры, которую исповедали своей пролитой кровью и победами, а не молитвами. У храмовников существовал свой тайный обряд посвящения, детали которого, благодаря стараниям их обвинителей позднее приобретшие богохульный окрас, также имели особый смысл. Среди прочего, кандидаты на высшее посвящение должны были на первой ступени обряда отвергнуть символ креста и признать, что учение Христа не ведет к спасению. Вдобавок к этому храмовников обвиняли в тайном сговоре с «неверными», в отправлении нечестивых обрядов. Во время процесса над тамплиерами неоднократно, но тщетно заявлялось, что все эти вещи имели исключительно символический характер. По всей видимости, речь шла не о кощунственном святотатстве, а о признании того, что экзотерическая сторона христианства имеет более низкий статус, что, в свою очередь, было необходимо для восхождения к более высоким формам духовности. В общем, как некто правильно отмечал, уже само название «храмовники» подталкивает к мысли о не ком переходе на более высокую ступень. «Храм есть более величественное, более обширное, более объемлющее понятие, нежели Церковь. Храм властвует над Церковью... Церкви разрушаются, Храм стоит, [285]как символ родства вер и вечности их духа» .

Другой характерной чертой рыцарства была их связь с Граалем. [286] Легенда о Граале является одной из тех легенд, в которой отражаются тайные чаяния гибеллинского рыцарства. Но и она отсылает нас к тайным корням, которые невозможно свести ни только к церкви, ни, в более широком смысле, только к христианству. Католическая традиция как таковая не знает Грааля. Более того, основные элементы легенды связаны с дохристианскими и даже скандинавско-гиперборейскими традициями. Достаточно указать здесь на то, что тот же Грааль в наиболее показательных вариантах легенды является не мистической чашей, но камнем

, камнем света, светоносным, то есть люциферианским камнем; что почти все без исключения связанные с ним приключения носят в большей степени героический и инициатический, а не христианский и евхаристический характер; что Вольфрам фон Эшенбах для описания рыцарей Грааля использует слово

Templeise, а тамплиерский герб —красный крест на белом поле —присутствует на одеждах рыцарей Грааля и на парусе корабля, на котором отплывает Perlesvaux (Парсифаль), чтобы уже никогда не вернуться назад, и так далее. Имеет смысл подчеркнуть то, что даже в наиболее христианизированных вариантах этой легенды сохраняются внеконфессиональные элементы. Предполагается, что Грааль, как светоносная чаша, само наличие которой вызывает некое волшебное воодушевление, предчувствие и предвкушение нечеловеческой жизни, после Последней вечери и смерти Христа была перенесена ангелами на небо, где она и останется до тех пор, пока на земле не появится племя героев, способных обеспечить ее сохранность. Вождь этого племени для этой цели должен создать орден «совершенных» или «небесных рыцарей». «Мифом» и высочайшим идеалом для средневекового рыцарства стали поиск этого земного местонахождения Грааля и присоединение к этому ордену, который часто путают с рыцарством короля Артура. Таким образом, учитывая прямую и непрерывную преемственность католической церкви от раннего христианства, тот факт, что христианизированный Грааль исчезает из мира до возникновения ордена, имеющего не священнический, но именно рыцарский характер, очевидно свидетельствует о зарождении некой новой традиции, отличной от апостольско-католической. Более того, почти во всех текстах о Граале происходит выход за рамки символики «Храма» —символа по сути своей также священнического. На смену ему приходит более ясный символ королевского двора или замка как загадочного, хорошо защищенного и труднодоступного места, где хранится Грааль. Основным мотивом как в легенде о «тайне» Грааля, так и о соединении половинок сломанного меча

является возрождение царской власти —это ожидание рыцаря, который возродит павшее царство, отомстит или исцелит раненого, парализованного или только кажущегося живым короля. Косвенным образом эта тема связана также как с имперским мифом в целом, так и с идеей высшего, незримого и «полярного» центра мира. Понятно, что во всем этом цикле, столь близком средневековому рыцарскому миру, действовала традиция, имеющая мало общего с господствующей религией, даже если для того, чтобы ее передать —или скрыть —приходилось заимствовать те или иные элементы. На самом деле миф о Граале принадлежит «королевской религии» —в полном соответствии с тем, что было сказано о тайной душе рыцарства.