Восставшая из пепла

Следующие два часа прошли оживленно. После значительной дозы бургундского, шардоне и коньяка, выпитых за ужином, беседа стала непринужденной. Все переместились в зал, поближе к камину, мужчины курили и вспоминали байки из молодости, Лиля с Викой пытались завязать разговор, но он иссякал после обмена парой предложений, поэтому вскоре женщины присоединились к мужской компании.

Всплыли истории из совместного прошлого Лили, Кирилла и Вики. Леонид оказался внимательным слушателем, весело смеялся, поддакивал и рассказывал смешные анекдоты, за гомоном и шутливостью не забывая ловить каждое слово Кирилла. Запоминал имена, фамилии, места и обстоятельства. Продираясь сквозь байки о власть имущих и последние сплетни, собирал по крупицам драгоценную информацию.

Этот любовницу дорогую завел, коллега дочь отправила в Лондон, а кто-то свадьбу отгулял неприлично шикарную и даже пригласил звезду экрана. Ужин с Маруховским оказался самым настоящим клондайком. Леонид пока не понимал, сливает ли Кирилл мешающих ему людей или же болтает без задних мыслей, но на данном этапе его это не волновало. Он еще недостаточно глубоко впутался в эту паутину, но одно понимал четко – близкое знакомство оказалось крайне полезным.

Расставались ближе к полуночи почти друзьями, пообещав друг другу встретиться вновь в ближайшем будущем. Но едва за гостями закрылись двери, как Кирилл схватил жену за руку и развернул к себе так, чтобы смотреть ей прямо в глаза:

– Ты же не подумала, что эта Катя наша дочь? – строго спросил он Лилю.

– А должна была? – Та выразительно посмотрела на руку мужа, но Кирилл проигнорировал ее взгляд, ожидая продолжения. Немного поколебавшись, Лиля все же добавила: – Да, совпадений много. Они оба крупные, темноглазые и темноволосые, а девочка – хрупкая сероглазая блондинка. К тому же у нее аллергия на болгарский перец, как у меня.

– Но ты же понимаешь, что это бред? – медленно, не сводя глаз с жены, спросил Кирилл.

– Понимаю. Извини, я устала, пойду прилягу, Майя Михайловна завтра уберет, – кивнула та и, освободив руку, медленно направилась в спальню, которую она вот уже десять лет как не делила с мужем.

* * *

Леонид наслаждался быстрой ездой по пустынным улицам ночного города и музыкой, льющейся из колонок. Уверенной рукой лихо сворачивал в маленькие переулки, внедрялся в укромные уголки и проскальзывал дворы, проносившие его сквозь толщу пространства и времени. Изредка ругался: за время его отсутствия в городе появилось много шлагбаумов, некоторые дороги стали односторонними. Он чувствовал себя мальчиком, который в детстве катал по огромному миру игрушечную машинку, трясясь от страха потерять ее на безразмерной дороге, где поджидает столько опасностей. А сейчас он вырос, и его машинка, словно тыква из сказки, превратилась в огромный джип, который с трудом проскальзывает по резко уменьшившимся в размерах улицам. Мир стал меньше, а он, наоборот, вырос.

– Знаешь, она не выглядит сумасшедшей, эта Лиля. Вообще они показались мне приятными ребятами. Почему негодяи всегда такие приятные, а?

Несмотря на то что перед уходом Леонид выпил две чашки кофе и убедился, что твердо стоит на ногах и реакции не замедлены, вино все же ударило в голову. Он специально припарковался подальше от дома Маруховских, чтобы после ужина пройти пару кварталов пешком, позволив весенней прохладе очистить голову от алкогольных паров. Но французское вино и приятная компания оказались сильнее предпринятых мер. Голова слегка кружилась, и настроение было приподнятым.

– Подожди, еще не вечер, – фыркнула Вика и уставилась в окно, кутаясь в мягкую шубку. Ее знобило, она включила на полную мощность подогрев сиденья в тщетной попытке согреться.

– Вик, ну, это понятно, что она была какое-то время не в себе. Это же кошмар, сама подумай, когда твой ребенок гибнет у тебя на глазах, а ты ничего не можешь с этим сделать. Я не знаю, как бы сам отреагировал.

Вика ничего не ответила мужу, прижавшись лбом к холодному, запотевшему от ее дыхания стеклу. Остаток пути они проделали молча. А дома, убедившись в том, что Катя крепко спит (не переодевшись, одна кроссовка прямо в кровати, а на кухне остатки ужина – пригоревшая пицца и недопитая кока-кола), Вика набросилась на мужа и принялась раздевать его прямо в коридоре.

– Ого, как, ты говоришь, называлось их вино? – ухмыльнулся Леонид, с радостью включаясь в игру.

Викин темперамент был первым, на что он польстился. До нее у него не было столь горячих женщин. А потом, когда первые страсти поутихли, он окончательно влюбился и потерял голову от ее куража и сумасбродности, ее способности за долю секунды переходить от спокойной умиротворенности к вулканическим страстям, ее красоты и ума.

Словно вернувшись на десять лет назад, он принялся торопливо расстегивать блузку жены, но не успел преодолеть последние пуговицы, как в коридоре появилась Катя. Одетая в школьную одежду, отчаянно помятую и усеянную пятнами от томатного соуса, она широко улыбнулась, глядя на рубашку отца, валяющуюся на полу, и расстегнутую блузку матери.