Восставшая из пепла

– Лиля. – Открыв калитку, он вошел во двор и направился к входной двери, заранее зовя жену и давая ей время подготовиться.

– Лиля!

– Нет ее, – вдруг гаркнул кто-то совсем рядом, и Кирилл подскочил, оборачиваясь. Невысокого роста пожилой мужичок стоял возле забора и с подозрением смотрел на лощеного Кирилла, уже успевшего перемазать в чавкающей грязи новенькие туфли.

– А когда будет? – нахмурившись, спросил он.

– Мне не отчитывается, – пожал плечами мужик и прищурился, – а ты кто такой будешь?

– Я ее муж.

– Объелся груш, – вдруг фыркнул мужик, – что-то тебя тут раньше не видно было.

– Я был в командировке, – отрезал Кирилл, снова оборачиваясь к дому. Ему показалось или занавеска на окне действительно качнулась?

– Ясно, ну так и возвращайся в свою командировку, – крякнул старик, отходя от забора и собираясь уйти.

Кирилла раздирало желание кинуть ему в спину что-то едкое, но он сдержался. Еще раз пристально посмотрел на окна – показалось. Молча развернувшись, он направился в машину, решив не оставлять букет на пороге.

Лиля стояла за тонкой занавеской и боялась дышать. Это она попросила Петра Лукича, которого знала с детства, на случай, если возле дома появится незнакомый мужчина, сказать ему, чтобы уезжал. Сама она боялась встречаться с мужем, переживала, что не хватит сил и мужества, что сдастся, что попросит о помощи и останется с Кириллом, которого ей, несмотря на все, не хватало.

Кирилл же, заботливо поставив букет в машину, решил добиться своего хотя бы частично, иначе покоя ему не будет. Дурацкая привычка, иногда бесившая его самого, – поставленной цели надо было достигнуть. Любыми способами.

Начать он решил с больницы. Врача, с которым они беседовали в тот самый страшный первый день, удалось разыскать без особого труда. Для начала он решил переговорить именно с ним. Надо было показать заботу непосредственным участникам событий. Да и шансов, что простой доктор поделится нужной информацией с друзьями, было куда больше.

Тот, правда, не сразу его вспомнил, но Кирилл зашел с козырей. Протянув визитку, он, немного понизив голос, постарался говорить максимально убедительно:

– Я слышал, что заявка на ремонт вашего отделения рассматривается уже продолжительное время, так вот, я собираюсь ускорить процесс, но вначале мне хотелось бы узнать, насколько вы сейчас готовы к началу капитального ремонта.

– Я так понимаю, что в обмен вы попросите что-то для дочери? – хмыкнул доктор, которого ни на секунду не ввели в заблуждение истинные мотивы Кирилла.

– Ну что вы, я уверен, что вы делаете все, что в ваших силах, – широко улыбнулся Кирилл и даже развел руками, как бы опровергая всю абсурдность подобного предположения.

– Хорошо, когда любящие родственники помогают совершенно безвозмездно, – не менее широко улыбнулся в ответ врач.

– Я знаю, что лечение моей дочери и ее содержание в больнице стоит больших денег, – покончив с политесами, перешел к делу Кирилл, – мне бы хотелось понять, о какой сумме идет речь, и погасить задолженность, если она имеется.

Врач, к его удивлению, пожал плечами:

– Насколько мне известно, на сегодняшний день все счета оплачены. Возможно, это сделала ваша жена. Знаете, она оказалась просто бесценным сотрудником.

– Лиля работает у вас? – ошарашенно переспросил Кирилл, а врач с удивлением кивнул:

– Ну да, санитаркой в ночную смену, а вы что, не в курсе?

– Я… в курсе, конечно, извините, я просто думал, она неофициально, – забормотал Кирилл, но врач, уже потерявший к нему интерес, пожал плечами:

– Вполне официально. Знаете, не каждая мать на такое пойдет ради своего ребенка, работа неблагодарная. А ремонт мы обсудим с главврачом, и я свяжусь с вами.

Коротко кивнув, он дал понять Кириллу, что разговор окончен. Тот еще какое-то время постоял, глядя в спину удаляющемуся врачу. Значит, ночная смена.

* * *

Он снова приехал. Удивительно, но Лиля даже обрадовалась. Наверное, потому, что ей было очень тоскливо. В последние дни она оказалась один на один со своей бедой. Сыновей видела всего пару часов в день, и то только капризного Гошу, который постоянно был чем-то недоволен. Ее радость и опора Матвей сообщил, что нашел подработку репетитором по математике, и возвращался домой поздно вечером, когда сама Лиля была уже на полпути к работе.

Пациенты в ее отделении были молчаливыми, словом не перекинешься. Изредка стонали, приходя в себя или под ослабевающим действием обезболивающих. Лиля пыталась с ними разговаривать, протирать лицо, делать хоть что-то, чтобы немного облегчить их участь, но они оставались безучастны к ее действиям. Она вглядывалась в бледные заострившиеся лица и в который раз убеждалась, что ни один врач не в силах предсказать, выйдет ли пациент из этого отделения или переместится в мир иной даже, несмотря на грамотную медицинскую помощь.

Подобная перспектива пугала, обезоруживала и лишала сил. Ей не хотелось оставаться наедине с мыслями, поэтому, когда дверь открылась и в палату заглянул Леонид, Лиля обрадовалась. Да и он улыбнулся, словно старой знакомой, и протянул руку с бумажным пакетом: