Восставшая из пепла

Сидеть в четырех стенах, где каждая деталь напоминала о том, что он имел и что уже не вернешь назад, было невыносимо. Он пробовал бродить по ночам, но долго не выдержал – слишком холодно и сыро. Пробовал читать или смотреть кино, но буквы бестолково разбегались и скакали перед глазами, а фильмы, словно скорый поезд, стремительно проносились сквозь сознание, не в силах задержаться там даже на несколько минут.

Поэтому он просто прыгнул в машину и поехал в больницу. Воспользуется служебным положением и побудет немного рядом с дочкой, расскажет ей все новости, согреет руки.

– Я не намерен мириться с опозданиями. – Скрипучий мужской голос распекал нерадивую сотрудницу.

В этом отделении он мог себе позволить громко звучать даже в ночное время. Все равно большая часть пациентов оставались глухи к тому, что происходило во внешнем мире.

– Извините, это больше не повторится, маршрутка сломалась, а больше в это время ничего не ходит, – залопотал в ответ женский голос, который Леонид моментально узнал. Да быть этого не может!

– Это последнее предупреждение, у нас тут, конечно, проблемы с кадрами, но вас брали не для того, чтобы я лично утки пациентам носил, – не успокаивался мужчина.

– Простите. – Лиля почти шептала, когда Леонид вышел из-за угла и ускорил шаг, доставая на ходу удостоверение и предъявляя его главному врачу.

– Вечер добрый, мне необходимо поговорить с вашей сотрудницей.

Заведующий отделением, некрасиво стареющий мужчина, прервался на высокой ноте, осекся и с недовольством посмотрел на человека, лишившего его удовольствия от хорошей взбучки. Презрительно скривился, но с правоохранительными органами решил не связываться.

– Что случилось? – на всякий случай поинтересовался он, кидая острый взгляд на отвернувшуюся и закусившую губу Лилю.

– Ничего нового, у меня есть вопросы по девочке, – Леонид неопределенно махнул головой в сторону палаты, – Лилия Витальевна – свидетельница по делу.

– Пускай свидетельница вначале утки вынесет, а потом дает показания сколько угодно. – Выплюнув финальную порцию яда, мужчина удалился, а Леонид уставился на покрасневшую и готовую провалиться сквозь землю Лилю.

– Утки, значит? – немного помолчав, поинтересовался он.

– Я медик и помогаю людям как могу, – огрызнулась та и сделала попытку пройти, но Леонид поймал ее за руку, – вы же слышали, что сказал врач. Еще не хватало, чтобы меня из-за вас уволили!

Лиля попыталась стряхнуть руку Леонида, но это равнялось попытке мухи сдвинуть гору.

– Вы врач, если мне не изменяет память, а не санитарка. – Он притянул ее к себе и сделал попытку заглянуть в глаза, но Лиля упорно отводила взгляд.

– Что происходит? – Леня снова легонько ее встряхнул, и Лиле показалось, что сейчас у нее отвалится голова. Страх за жизнь дочери, утреннее унижение, через которое ей пришлось пройти на глазах у сыновей, жизнь в неустроенном доме, где туалет находился во дворе, усталость от длительных поездок в холодной маршрутке – все это привело к тому, что она не выдержала и разрыдалась.

Обезоруженный такой реакцией, Леонид не придумал ничего другого, кроме как притянуть Лилю к себе и погладить по голове. Подивился, какой крошечной и хрупкой она была, одно его неловкое движение – и он мог запросто свернуть ей шею.

– Ну-ну, Лиля, ну не надо, вы же сильная.

Он почувствовал, как она кивнула, но плакать не перестала. Так они и простояли несколько минут, пока Лиля не затихла, согретая теплом мощного тела. Вытерев слезы, она сделала шаг назад и сообщила, отводя глаза:

– Я устроилась, потому что для работников здесь есть небольшие льготы на оплату, плюс так я могу сама о ней заботиться.

– Льготы на оплату? – не сдержался Леня. – А как же ваш богатый муж?

– Мужа у меня больше нет, мы разводимся, – покачав головой, сообщила Лиля.

Повисла неловкая тишина, Леня решился первым:

– Лиля, я вас очень прошу, не отказывайтесь от помощи. Ведь я не вам помогаю, в конце концов, а своей дочери. Она все равно останется моей, понимаете? Я же не вычеркну из жизни бессонные ночи, болезни, радости, ее первые шаги…

Он осекся, увидев, как гримаса исказила лицо Лили.

– Простите.

– Ничего, – мотнула она головой, – я все понимаю. Это жизнь. Если хотите, можете ее увидеть, – после секундной паузы предложила она.

– Ну конечно! – Леня впервые со дня происшествия улыбнулся. – Конечно, хочу. Спасибо вам!

Вместе они вошли в палату, и Леня тяжело присел на кровать. Та протестующе скрипнула под его весом. Леня взял Катю за руку и погладил ее по голове.

– Ну, привет, моя хорошая, как у тебя дела?

Лиля устроилась на стуле в дальнем углу и молча наблюдала за общением отца и дочери. Она все еще называла Леонида отцом, потому что так, наверное, и должны вести себя настоящие отцы. Нежно, любяще, заботливо. Странно, но она не чувствовала неловкости, присутствуя при их общении.

– Скажите, Лиля, а за что Вика вас так ненавидит? – неожиданно, прерывая негромкое воркование с дочерью, спросил Леня. Лиля вздрогнула и уставилась на него, не сразу сообразив, что от нее требуется.

– Вика меня ненавидит? – бестолково переспросила она.