Вот Человек !

Уснуть я не мог. И не только потому, что меня обступила знакомая тяжесть и вовсю бухало в висках, но и потому, что я как никогда остро осознавал степень опасности, нависшей над нашей Землей...

Вышел на свежий воздух, по тихим ночным улицам прошатался до рассвета, а в девять, с трудом сдерживая свои чувства, опять поднимался в кабинет Карла.

Но дверь открыть не успел - навстречу вышла Ри. Она была в легком платье, шапочке, чему-то улыбалась. Как будто не висели над землей бомбы и ракеты, как будто не были нацелены на мирные города ядерные пушки... Все проблемы решены!..

- Хочу вас обрадовать, - сказала Ри. - Господин Карл объявил сегодня выходной день. Персонально для меня и для вас.

- Жаль, - вздохнул я.

- Разве вы не устали? После вчерашнего полета?

- Устал, Я ото всего устал.

- Зачем так мрачно. День сегодня хороший, солнечный... Знаете, что? Давайте отдыхать вместе.

- Боюсь, не получится. Я мрачный, подозрительный.

- Неправда. Не наговаривайте, на себя. Ну что, договорились?

- Можно попробовать... Куда пойдем?

- Если не возражаете, в парк.

Ри подхватила меня под руку, и мы, отбив каблуками дробь на каменной мостовой, вошли под унылые, замерзшие кроны деревьев. Утреннее солнце, хотя и яркое, не могло их отогреть. Редкие пожухлые листья кое-где сиротливо висели на ветках, напоминая о радостных летних днях, теплых ночах и зеленом ласковом шуме.

Впереди замаячили агенты Карла - я сказал об этом Ри, и она удивилась:

- За нами следят?

- За мной, - уточнил я. - Так что подумайте, с кем вышли на прогулку. Человек я опасный. Могу репутацию испортить.

- Ой, ой, - шутливо ответила Ри. - А я не боюсь.

Да, мрачно в парке, хмуро, солнце совсем не радует... Но пойти больше некуда. Везде слежка, досмотр...

- Скажите, как вас по-настоящему зовут? - спросила Ри.

- Не помню, - чистосердечно ответил я. - Пробую вспомнить, пока не получается.

- Действительно, человек вы опасный, - озорно глянула на меня Ри.

- А вас как зовут? Маргарита?

- Нет. Говорить не имею права.

- Значит, вы мне не доверяете.

- Если и скажу, называть тем именем нельзя.

- Почему?

- Запретил... Господин Карл.

- А если я... иногда... когда никто не слышит...

- Никогда. Обещайте.

- Обещаю.

- Мэри.

- Спасибо. Вы действительно мне доверяете.

Карловские агенты подошли совсем близко, того и гляди на ногу наступят. Как же быть? Я сказал девушке:

- Давайте сделаем доброе дело. Все равно не дадут поговорить.

- Давайте!

- Филипп в больнице. Нужно навестить.

- Такого не знаю.

- Вы не знаете, что он Филипп. Только вот где больница?

- Идемте. Я проведу.

Прибавили шаг. И сразу же наткнулись на булочную. Я попросил Мэри купить для больного несколько пышек. В счет моего долга.

С покупкой мы двинулись дальше. Я подробно рассказал о Филиппе, о том, как мы вместе терпели лихо в лагере и на рудниках, о том, как его засыпало.

- Догадалась, о ком вы говорите, - вздохнула Мэри. - Бедный Филипп.

А вот и больница - приземистое одноэтажное здание с облупившейся штукатуркой. Окна-бойницы смотрели мрачно, отчужденно. Обитая железом дверь оказалась закрытой. Лишь после настойчивого стука где-то в глубине зашаркали и недовольный мужской голос спросил:

- Вам кого?

Мэри отстранила меня и строго сказала:

- Мы от господина Карла, откройте.

Небритый щупленький человек в желто-грязной накидке, которая когда-то называлась халатом, впустил нас в коридор.

- Нам нужен больной по имени Филипп, - продолжала Мэри.

- Никаких Филиппов не знаю, - сердито ответил человек. - Вы что-то путаете.

- Его привезли два дня назад, - объяснил я. - По личному распоряжению господина Карла.

- Ну ищите, - зябко поежился человечек и ускользнул в темноту коридора.

Я потянул на себя ручки первой же боковой двери. Остро пахнуло нечистотами.

Вошли. Небольшая комната густо уставлена койками. Больные лежат тихо, под серыми одеялами. Кое-где лихорадочно блестят глаза.

- Кого ищете? - тихо спросил кто-то, я едва расслышал.

- Филиппа. Его привезли два дня назад, - ответил я.

- А, посмотрите дальше, - прошелестел голос.

Заглянули в следующую дверь. Такой же тяжелый запах, такой же удручающий вид.

- Я здесь, здесь! - обрадованно отозвался Филипп, увидев нас. Он лежал в углу, и к нему пришлось пробираться по узкому проходу между коек.

- Присаживайтесь на постель, - слабо улыбнулся он. - Это государственная больница, всем места не хватает... - Филипп был бледен. Всклокоченные, слипшиеся волосы разметались по лоснящейся подушке. На небритых скулах темнели то ли ушибы, то ли несмытая пыль рудников.

Я присел. Мэри отказалась.

- Ну как ты тут? - спросил я.

- Как видишь. Хорошо, хоть иногда кормят. Была бы еда, давно бы поднялся...

Я разложил перед ним румяные пышки. Филипп сглотнул слюну и вытер уголком одеяла навернувшиеся слезы.

- Вовек не забуду.

- Поправляйся скорей. Едой постараюсь обеспечить.

- Нужно ли, - печально вымолвил Филипп.

- Что за разговор! - нахмурился я. - Не думай, что о тебе не помнят. Я буду приходить.

- Спасибо... - задохнулся Филипп.

- Пожалуйста, не хандри. Ты еще пригодишься для добрых дел.