Вот пришел папаша Зю...

Жильцы ещё больше заволновались и засуетились, устроив в тесном коридоре маленькое столпотворение. Дело в том, что из-за своего непомерного метража эта комната долгое время пустовала и служила жильцам подсобным помещением - в ней сушили бельё.

Всё семейство Ёлкиных-Доченко влилось в комнату, желая взглянуть на своё будущее жилище.

- Эт чё, у вас тут прачечная, что ли, понимаешь? - от перспективы жить в прачечной даже подавленный Борис Николаевич пришёл в себя.

- Только сушилка, Борис Николаевич, - крайне любезно констатировала факт Харита Игнатьевна.

Вовчик Железо кивком головы дал распоряжение жильцам:

- Убрать!

Женщины бросились к веревкам спасать своё бельё.

- Выходит, вам эти хоромы достались? - заискивающе пропела Ниловна, семеня мимо своих будущих соседей.

- Ма, неужели мы будем здесь жить? - оторопело поинтересовался Борис Ёлкин-младший.

- Это ненадолго, Боря, - стараясь утешить сына, прошептала ему на ухо Татьяна. Но сама уже ни в чём не была уверена.

Тем временем женщины срывали с веревок свои выстиранные пожитки, толкаясь и переругиваясь.

- Это моя простыня! - кричала Ниловна, вырывая простынку из рук Серёгиной. - Прижухать хочешь?

- Очумела никак? Вон весь угол-то утюгом сожженный. Моя это простыня! - доказывала Серёгина.

- Не утюг это, а ржавчина! - не унималась Ниловна. - Бак у меня ржавый: кипятила, вот и пригорела она у меня. Моя это простыня!

- Как же, держи карман! Её это простыня! Губу раскатала на чужое добро, - окончательно завладела спорным имуществом Серёгина.

  - Подавись моей простынью! - пожелала Ниловна, понимая, что потерпела поражение. - Век тебе на ней одной спать, мужика не знать.

- Фу, дура старая!

- А ты дура молодая!

Мимо них, скорбно поджав губы и закатив глаза, прошествовали сёстры: в каких ужасных условиях они вынуждены существовать!

Постепенно «хоромы», освобождаясь от белья, верёвок, сломанной мебели и прочего хлама, преображались, превращаясь в более-менее благообразную огромную комнату с тремя окнами, правда, больше похожую на спортзал. Наина Иосифовна уже мысленно прикидывала, как в ней разместить мебель  и разместиться самим.

Валентина Ивановна, решив, что её миссия окончена, пожелала новосёлам удачно обустроиться на новом месте  и распрощалась.

Тем временем Наина Иосифовна с дочерью прошли смотреть кухню. По стенам кухни и коридора, тянулись ядовитые тёмно-зелёные панели, - видно, другой краски у жилконторы не водилось. Впрочем, потолок и остальная часть стены были так закопчены, что панели различались с трудом. В одном месте потолка отвалился огромный кусок штукатурки, обнажая дранку. По стенам стояли три газовые плиты, покрытые слоем жира, а трубы  и провода были мохнатыми от многолетней копоти. В центре кухни кучковались разношерстные деревянные столы, с потолка свисала тусклая лампочка с чёрной от мух липучкой, а по стенам были развешены посудные полки с алюминиевыми коричневыми кастрюлями. По столам и плитам вольготно паслись стада тараканов.

Были также осмотрены ванная комната со скользкими, как в гроте, стенами, разбитая ванна, чёрно-серая внутри, и  туалет, напоминающий привокзальный в захолустном городке.

Весь коридор был заставлен шкафами всевозможных времён. Тут были шкафы 40-50-х годов, основательные и неподъёмные, как та эпоха: их вынесли в коридор, приобретя более современные. Были шкафы современные, приобретённые по случаю ещё в застойные времена, в надежде на лучшую жизнь -  то есть отдельную квартиру. Сначала эти шкафы тщательно береглись, оборачивались покрывалами, чтобы не поцарапалась полировка. Со временем, когда надежды на лучшую жизнь таяли, терялась и ценность шкафов. Покрывала снимались,  шкафами начинали пользоваться. Порой эти шкафы ненавиделись, как виновники несбывшихся надежд. Потом они превратились в неотъемлемую часть коммунального коридора, как встроенная мебель.

Наина Иосифовна, закалённая жизнью, перенесла осмотр мест общего пользования мужественно, но Татьяна заметно сникла.

Тем временем в квартиру ввалились грузчики, и с ними -  Гений Иванович Безмозглый, в силу своей универсальности будучи везде на подхвате.

- Ну чего, мебеля-то вносить? - поинтересовался он.

- Вносите! - распорядилась Татьяна.

В трудные минуты, когда отец депрессировал, она всегда брала бразды правления семьёй в свои руки. Точнее, обеими семьями - родительской и своей. Если разобраться, то настоящей главой семьи была именно она.

- Лёша, - обратилась она к мужу, - проследи-ка это дело.

Гений Безмозглый, деловито осмотрев комнату, присвистнул, выражая удивление её размерами, и подошёл к зарешеченному окну.

- О, с видом на помойку! - почему-то радостно воскликнул он.

Ёлкины бросились к окнам: действительно, под ними красовались три переполненных мусорных бака.

- Боря, можно сходить в жилищную контору и попросить перенести эти баки, - утешила мужа Наина Иосифовна.

- Из уважения... За прошлые, так сказать заслуги... - поддакнул Генька.

- Ну... если за заслуги, тогда ещё ближе пододвинут... - удручённо проговорил Борис Николаевич.

- Но как мы так жить будем? - недовольно спросил Борис-младший.