Воздается по вере. Грехи имеют свою цену. Книга третья

– Как ты себе представляешь? Мы выспросим Инну об ее проблемах. Она по доброте душевной с нами поделится, а мы – тук-тук матери. Очень здорово! Не знаю как ты, а я бы после всего от таких подруг держалась подальше.

– Да, нехорошо получается. И как быть?

– Никак.

Марта растерялась. Молча смотрела в глаза подруги, терпеливо ожидая пояснений. Маша не торопилась.

– Если бы Инка хотела, то поговорила с матерью на больную тему. Раз молчит, значит, не считает нужным. Слушай, кто сказал, что она с нами захочет откровенничать? И вообще, может быть, ничего не произошло и, Татьяна Степановна надумала несуществующие проблемы.

– Она мать, она сердцем чувствует, – сомневалась Марта.

– Ладно. Приедет Инка, видно будет, – категорично закончила обсуждение Маша.

В заботах Мария совсем забыло о разговоре с Мартой. В самом деле, никаких тревожных сигналов подруга из Майкопа не подавала. Во время визитов в Приморск вела себя ровно, спокойно. Мало ли что могло показаться Татьяне Степановне. Может быть, дочь просто напросто, вопреки собственному феминистскому настрою, неожиданно влюбилась. Поскольку данное явление произошло впервые, родители вряд ли могли предположить реакцию повзрослевшей девушки на столь неординарное чувство. Все мы разные. Одни влюбившись, становятся молчаливыми, сосредоточенными на своем чувстве. Другие, неуемно радуются потому, как мир вокруг них окрашивается в яркие, необычные цвета. Третьи, в тревоге за свои любовные переживания боятся, что завистливые недоброжелатели вмешаются в их отношения и уничтожат.

Словом, могло произойти все что угодно и заведомо переживать не имело смысла. Тем более, у Марии хватало собственных забот о близких и родных людях. Но к разговору пришлось вернуться неожиданно скоро. Инна позвонила утром, когда родители еще не успели уйти на работу. Трубку уже на ходу, в прихожей взяла Галина Ивановна, ответив на чье-то приветствие, крикнула в кухню, где Мария кормила маленького Ванюшку:

– Маша, подойди к телефону. Тебя Инна спрашивает.

Дверь хлопнула. Мысли моментально вернулись во вчерашний день. «Значит действительно у Инки не все в порядке, уж коль она прямо с автобуса объявилась», – тревожно подумалось молодой женщине. Она поспешила в прихожую, трубка лежала рядом с телефоном.

– Алло. Привет, Инуля, – ласково проворковала подруга. В трубке молчание и только нерешительное сопение выдавало присутствие на другом конце провода собеседника.

– Привет, Маша, – официальность приветствия и низкий тембр голоса, выдавали волнение. Мне бы встретиться с тобой и поговорить.

Сама не зная почему, Мария сделала вид, что не знала о разговоре Марты с Татьяной Степановной и о срочном приезде Инны в Приморск.

– Когда приедешь, приходи я буду рада встрече, – натужно радостно пробарабанила Маша.

– Я уже приехала. Ты можешь сейчас?

– Конечно. Приходи мы дома только с Ванечкой. Нам никто не помешает.

Через пятнадцать минут две подруги сидели в комнате Марии напротив друг друга. Маша присела на стул около кроватки сына, Инна обосновалась в кресле. Сытый, довольный жизнью маленький Ванечка увлеченно играл в кроватке новой игрушкой, которую предусмотрительно привезла Инна.

– Маш, я специально хотела поговорить именно с тобой потому, что ты как никто другой меня лучше всего поймешь . . .

Было видно волнение девушки, она тщательно подбирала слова. Маша не торопила, с наводящими вопросами не лезла. Правда, она не совсем понимала, почему именно она в состоянии лучше всего понять подругу. Что произошло такого в жизни Инны общего с ее ситуацией?

– Знаешь, сегодня когда ехала в автобусе, вроде все обдумала и даже, можно сказать, отрепетировала свой монолог . . . , а теперь . . . вот . . . растерялась . . . Не знаю с чего начать, – оправдывалась гостья.

– Инка, да ты что? Мы же друг другу почти близкие родственники, – Маша присела на корточки рядом с креслом, взяла в руки ладони подруги. – Уж передо мной то зачем репетировать? Я же все итак пойму . . .

На глазах у Инны вдруг неожиданно навернулись слезы. Теперь растерялась хозяйка. Девушка аккуратно высвободила ладони и, словно маленькую девочку, нежно погладила Марию по голове. Губы у Маши задрожали. Девчонки, не сговариваясь, разревелись. Если бы им кто-то со стороны задал вопрос: «Почему вы плачете? Какое горе у вас случилось?» Вряд ли хоть одна из них дала вразумительный ответ. Бывает. Накатит волна необъяснимой печали и, потекли слезы.

– Не обращай на меня внимания, – всхлипывая и утирая предательскую влагу на щеках, шептала Инна. – Просто, понимаешь, мысли в голове хороводятся не первую неделю, а поговорить не с кем.

Мария вернулась на свой стул. Ванюша, как ни в чем не бывало, таскал за лапы пластмассового мишку, не обращая внимания на прослезившихся подруг.

– Мы же в прошлые выходные виделись. Почему ничего не сказала? – удивилась она.

– Все было в подвешенном состоянии. Хотелось надеяться на лучшее . . . , а этого лучшего . . . не случилось.

– Слушай, Инуля, дорогая моя, я ничего не понимаю. Ты можешь внятно объяснить, что же на самом деле происходит в твоей жизни?