Воздушные бойцы

Осенью сорок второго года в 9-й гвардейский полк из других частей стали прибывать наиболее опытные и закаленные истребители. Создать полк асов было не просто. Трудностей возникало порядочно. Во-первых, опытных летчиков в наших полках в ту пору явно недоставало — представьте, что должен был испытать тот или другой командир воюющего полка, когда у него «изымали» двух-трех наиболее сильных летчиков. Не избежал этой участи и командир нашего 296-го полка Николай Баранов. С большой неохотой подчинился он распоряжению откомандировать в 9-й гвардейский полк Александра Мартынова и меня. Фактически мы с Сашей были самыми опытными летчиками в полку, воевавшими с первых дней, и с нашим уходом полк лишался сразу двух боеспособных ведущих. К этому примешивались чисто личные переживания — расставаться со своим полком было тяжело. Забегая вперед, замечу, что, повоевав некоторое время в 9-м гвардейском полку, Саша все же настоял на том, чтобы ему разрешили вернуться в свой прежний полк, и до конца войны довоевал в 296-м полку, который впоследствии стал 73-м гвардейским.

Такие ситуации возникали не только в нашем полку. Во-вторых, следует отметить небезразличный для воюющего летчика момент, который заключался в том, что в своих полках лучшие летчики были комэсками или заместителями командиров эскадрилий, а в 9-й гвардейский уходили обычными воздушными бойцами. Но конечно, все понимали, во имя чего это делается. Идея создания такой вот сильнейшей истребительной группы, или, говоря современным языком, идея создания истребительной части качественно нового уровня, многих увлекла и воодушевила. Такой полк представлял отборную силу, и каждому было приятно сознавать, что он попал в число избранных. В самом этом отборе было признание нашего мастерства и наших заслуг. Таким образом, некоторые явные неудобства, связанные с такими перемещениями, были отчасти компенсированы сознанием того, что ты принадлежишь к числу лучших истребителей воздушной армии.

В начале октября 1942 года мы с Мартыновым прибыли в поселок Житкур, где базировался 9-й гвардейский полк. Представились майору Шестакову. Шестаков обратил внимание на мою палочку: я все еще прихрамывал.

— Заживает? — спросил Шестаков.

— Да.

— А летаешь?

— Летаю.

— Ну это хорошо! — заключил командир полка, окидывая меня быстрым проницательным взглядом.

Был он среднего роста, плотный, очень динамичный. Думаю, мы с ним сразу взяли верный тон во взаимоотношениях. Были мы одних лет, в одном звании. Меня назначили командиром 2-й эскадрильи. Командиром 1-й эскадрильи был капитан Королев, 3-й эскадрильи — капитан Голубев. Штурманом полка назначили Михаила Баранова.

С Барановым я быстро сдружился. Он был однофамильцем моего бывшего командира и старого друга Николая Баранова, и кроме этого случайного совпадения фамилий, ничего общего между ними не было. Мы много разговаривали о нелегких боях под Калачом. В одном из этих боев Михаил Баранов, как я уже говорил, обил сразу четыре немецких самолета. Баранов мне, в свою очередь, рассказал, что на него произвели большое впечатление весной сорок второго года статьи «7 против 25» о бое, который мы провели под Харьковом.

К сожалению, Михаил Баранов прожил недолгую жизнь. Он погиб после разгрома гитлеровцев под Сталинградом в период начавшегося наступления наших войск. Похоронен он юго-западнее Сталинграда, в поселке Котельниково; надгробная плита установлена на Мамаевом кургане.

Из разных истребительных частей в 9-й гвардейский полк продолжали прибывать летчики. Из 4-го полка прибыли очень сильные истребители Амет-Хан Султан и Лавриненков (будущие дважды Герои Советского Союза), Борисов. Из 27-го полка — Ковачевич, Чиликин; из других, частей — Дранищев, Костырко, Сержантов, Плотников, Остапченко и другие известные на Сталинградском фронте летчики. Каждый имел на своем счету по 8–10 сбитых самолетов противника и совершил десятки боевых вылетов.