Воздушные ванны. Истории, от которых дышится легко

Один мальчик ужасно жил. Отчим у него был жестоким пьяницей; он бил и мальчика, и его маму. Пропивал вещи. Приходил, шатаясь, и падал, храпел. Просыпался и начинал драться. Мама работала посудомойкой. И жили они в бараке – тогда многие так жили. И в семейные дела никто не вмешивался особо. Часто было нечего есть; а обычно на ужин были объедки, которые мама приносила из столовой, где работала. Но мальчик жил и выживал – человеку немного надо для того, чтобы выжить. И еще у мальчика был диапроектор. Сейчас многие не знают, что это такое, – это такой алюминиевый аппаратик с линзой внутри и с электрической лампочкой. Надо вставить пленку с диафильмом в аппаратик, и на стене можно смотреть свое личное «как бы кино»: череду волшебных картинок. И под каждой картинкой подпись – сказка или история. Мальчик не умел читать, но картинки и без слов были понятны и прекрасны. Волшебники, феи, звери и птицы в человеческих курточках и сапожках, загадочные моря и кораблики, подземные жители в желтых шляпках… Целый волшебный мир. Пока отчим храпел, пьяный, мальчик смотрел диафильмы на своем аппаратике – и уходил в другой, сказочный и прекрасный мир. Там все было по-другому и добро всегда побеждало зло. Последняя картинка всегда была хорошей. Всегда все кончалось хорошо. Добрые волшебники или добрые люди всех спасали и сами спасались.

Так мальчик спасался, выживал душой. А потом отчим пропил диапроектор – кто-то у него купил аппаратик для своего ребенка, наверное. Для другого мальчика или девочки. И впору было отчаяться и погрузиться во тьму, в страх и безнадежность. Но у мальчика же остались диафильмы – пленки в круглых пластмассовых коробочках. И можно было все равно смотреть диафильмы, если пленку поднести к лампочке. Волшебный мир никуда не пропал, он просто стал маленьким-маленьким. Крошечным. Но он все равно был! И там по-прежнему добро побеждало зло. И все хорошо кончалось. А то, что букв не видно, – так не в буквах же дело, правда? Тем более мальчик не умел читать – его никто не учил.

Прошло много лет. И мальчик стал художником, очень успешным. Жизнь его изменилась, он постарался забыть свое детство. Да и что там помнить – только темную страшную комнату в бараке и побои. Голод и тоску. Но он навсегда запомнил главное – все должно хорошо кончаться. Добро должно побеждать зло. И волшебный мир никуда не делся – это диапроектор исчез. А диафильмы остались – в сердце, в памяти остались картинки. Надо просто их поднести к лампе, к свету. Или просто нарисовать заново – по памяти. Чтобы кто-то другой мог выжить и спастись благодаря нашим картинкам.

Может, мы сами – как диапроектор. Наше тело и мозг не более чем аппаратик, через который кто-то показывает картинки другим людям. Кто знает? Но надо помнить, что картинки должны быть хорошими. По возможности, конечно. И последняя картинка – она про то, как добро побеждает и все спасаются.

Обида, гнев, даже ненависть —

не самые страшные и окончательные чувства. Они могут пройти. Могут даже замениться противоположными. Эти чувства не лишают сил, и мы продолжаем бороться.

Самое окончательное и непоправимое чувство – разочарование. Никто не виноват. И бороться больше не за что. И не за кого. Человек такой, какой есть. Он сделан из опилок и ваты, из глины и палок; он не ошибся, не сбился с пути, не впал в заблуждение. Он вот такой. И всегда был таким. И будет. Это мы сами очаровались, чего-то ждали, требовали, на что-то надеялись, пытались исправить поломку – а никакой поломки нет. Он вот такой, этот человек. И нет смысла предъявлять претензии или гневаться. Надо принять все как есть и жить дальше. И прекратить попытки что-то исправить и изменить. И сердиться не на что и не на кого; только на себя за свои нелепые мечты и ожидания.

Даже в матери можно разочароваться в детстве – это отразится на всей жизни. Сильнее, чем обида или гнев. И нет ни боли, ни раздражения – только тайная уверенность, что не надо ничего ждать от людей. Не надо очаровываться. Не надо слишком любить никого: ведь любовь – это тоже «очарование». Все сделаны из ваты и опилок, и нет смысла прилагать усилия.

Вот почему некоторые люди не могут любить. Не способны. Они не плохие; их постигло когда-то разочарование в самом любимом человеке. И они стали жить дальше, как все живут. Но перестали бороться и прилагать усилия, чтобы найти и сохранить любовь. Разочарование разбило их сердце, как говорили раньше.

Может быть, они смогут исцелиться. Если захотят. Но они слишком хорошо помнят свой опыт. И слишком хорошо знают, как устроены люди. Хотя могут и ошибаться, конечно; страшная это вещь – разочарование…

Старушку-долгожительницу с Кавказа

показывали давным-давно по телевизору. И ученые ее окружили, и врачи, и журналисты. Ученые и врачи наперебой рассказывали, что старушка ест. Какой полезной едой она питается. А крошечная, усохшая от древности старушка в платочке внимательно слушала, смотрела блестящими черными глазами и кивала: соглашалась.