Воздушный корабль

Прежде Робюръ принималъ нѣкоторыя предосторожности, чтобы его не узнали, путешествовалъ преимущественно ночью, освѣщая себѣ путь электрическими фонарями, а днемъ скрывался въ облачномъ слоѣ, теперь онъ, повидимому, не хотѣлъ больше держать въ тайнѣ свою блистательную побѣду. Не для того ли онъ и явился въ Филадельфію и проникъ въ залу засѣданій Вельдонскаго института, чтобы ipso facto убѣдить самыхъ недовѣрчивыхъ людей?

Извѣстно, какъ онъ былъ тамъ принятъ, и дальше читатель увидитъ, какія мѣры воздѣйствія задумалъ инженеръ употребить противъ президента и секретаря упомянутаго клуба.

Робюръ подошелъ къ своимъ двумъ плѣнникамъ.

ТѢ сдѣлали видъ, будто нисколько не удивляются видѣнному и испытанному. Въ этихъ двухъ англосаксонскихъ головахъ засѣло такое упрямство, которое не скоро и не легко поддавалось искорененію.

Съ своей стороны и Робюръ сдѣлалъ тоже видъ, какъ будто ничего не замѣчаетъ. Онъ сказалъ имъ, словно продолжая только-что прерванный разговоръ:

— Господа, вамъ, вѣроятно, интересно знать, можно ли сообщить этому удивительному аппарату еще большую скорость? Онъ не былъ бы достоинъ завоевать пространство, если бы не былъ способенъ его пожирать. Я хотѣлъ сдѣлать себѣ изъ воздуха твердую точку опоры-и сдѣлалъ. Я понялъ, что для борьбы съ вѣтромъ нужно быть сильнѣе его — и сдѣлался сильнѣе. Для того, чтобъ летать, мнѣ не нужно ни парусовъ, ни веселъ, ни колесъ, ни рельсовъ. Мнѣ нуженъ только одинъ воздухъ и ничего больше. Воздухъ окружаетъ меня, какъ вода подводную лодку, въ немъ мои пропульсаторы дѣйствуютъ, какъ въ морѣ винты парохода. Вотъ, какъ я разрѣшилъ великую задачу о воздухоплаваніи. Моихъ результатовъ никогда не достигнетъ ни воздушный шаръ, ни какой-либо иной аппаратъ легче воздуха.

Баллонисты упорно промолчали въ отвѣтъ на эту рѣчь. Инженера это, впрочемъ, не смутило ни на минуту. Онъ только чуть-чуть усмѣхнулся и продолжалъ въ вопросительной формѣ:

— Быть можетъ, вы спросите еще, можетъ ли Алъбатросъ такъ же быстро двигаться по вертикальной плоскости, какъ онъ двигается по горизонтальной, можетъ ли онъ, словомъ, соперничать съ аэростатомъ въ дѣлѣ поднятія въ верхніе слои атмосферы? На это я отвѣчу вамъ: пустите свой пузырь потягаться съ моимъ аэронефомъ. Сами тогда увидите, чья возьметъ.

Плѣнники только плечами пожали. Быть можетъ, они полагали, что по этому вопросу инженеръ непремѣнно провалится?

Вѣроятно, такъ.

Робюръ сдѣлалъ знакъ. Поступательные винты разомъ остановились. Пролетѣвъ по инерціи еще съ милю, Альбатросъ

прекратилъ движеніе.

Робюръ сдѣлалъ другой знакъ. Тогда подъемные винты заработали съ такою быстротою, съ которою можетъ сравниться развѣ только быстрота механизма сиренъ при акустическихъ опытахъ. Ихъ «фрр» поднялось по лѣстницѣ звуковъ почти до октавы, хотя сила звука, по мѣрѣ поднятія, постепенно ослабѣвала вслѣдствіе разрѣженія воздуха. Аппаратъ быстро взлетѣлъ вертикально вверхъ, точно звонкій жаворонокъ, запѣвшій въ лазури свою раннюю пѣсню.

— Баринъ!.. Баринъ!.. — лепеталъ чуть живой отъ страха Фриколенъ, — а вдругъ это упадетъ!.. Вдругъ разобьется!

Робюръ только презрительно улыбнулся въ отвѣтъ. Въ нѣсколько минутъ Альбатросъ поднялся на двѣ тысячи-семьсотъ метровъ, что соотвѣтствуетъ кругозору въ семьдесятъ миль, а потомъ вскорѣ на четыре тысячи метровъ, что было указано барометромъ, упавшимъ вдругъ на 480 миллиметровъ.

Опытъ былъ сдѣланъ, и Альбатросъ снова опустился внизъ. Уменьшеніе давленія въ верхнихъ слояхъ производитъ уменьшеніе кислорода въ воздухѣ, а слѣдовательно задерживаетъ и окисленіе крови. Вслѣдствіе этого обстоятельства со многими аэронавтами случались несчастія, которымъ Робюръ не желалъ подвергать себя безъ надобности.

Альбатросъ спустился до той высоты, которой онъ преимущественно придерживался во время полета, и пропульсаторы, снова придя въ движеніе, еще быстрѣе помчали его на юго-западъ.

— Итакъ, господа, — сказалъ Робюръ, — я вамъ отвѣтилъ на предложенный вопросъ. — Извольте же возражать, если можете. Теперь ваша очередь.

Онъ небрежно перекинулся черезъ перила и погрузился въ созерцаніе.

Поднявъ черезъ нѣсколько минуть голову, онъ увидалъ передъ собою президента и секретаря Вельдонскаго института.

— Инженеръ Робюръ, — сказалъ дядя Прюданъ, тщетно стараясь сдержаться, — мы ничего у васъ не спрашивали, мы не интересовались вашими мнѣніями. Но вотъ, что дѣйствительно намъ интересно знать и на что вы, надѣюсь, намъ отвѣтите.

— Говорите.

— По какому праву осмѣлились вы на насъ напасть въ городѣ Филадельфіи, въ Фермонтскомъ паркѣ? По какому праву заперли насъ въ какой-то чуланъ? По какому праву везете насъ противъ нашей. воли на этой летающей машинѣ?

— А по какому праву, господа баллонисты, — возразилъ Робюръ, — по какому праву оскорбляли вы меня у себя въ клубѣ, и не только оскорбляли, а даже грозили Богъ знаетъ чѣмъ, такъ что я едва отъ васъ унесъ ноги?

— Это не отвѣтъ, — возразилъ Филь Эвансъ. — Извольте же говорить прямо: по какому праву?..

— Вамъ очень хочется знать?

— Очень желательно.

— Ну-съ, извольте: по праву сильнаго.