Возгарка I (СИ)

Величественный галеон с тремя орудийными палубами — вот что увидел я в лимане, окружённом городской застройкой. Дно в районе причалов было искусственно углублено, так что даже судам с такой осадкой удавалось опускать сходни непосредственно на дощатые настилы, а не оставаться на рейде, шлюпками перевозя вельможных гостей на берег.

Транцевая корма галеона представляла собой ахтеркастль — фактически, дворец на воде. Декоративная резьба, позолота и прекрасные девы-кариатиды, поддерживающие балконы с точёными балясинами. Именно в этой высокой надстройке великий герцог с комфортом прибыл из порта Амельгарта — морских ворот Варнахары.

Реющий на грот-брам-стеньге брейд-вымпел с синими косицами подтверждал сей и без того очевидный факт. Собственно, нужно быть слепым, чтобы не распознать «Громовержца» — этот гигант по сей день устрашает своей роскошью и огневой мощью, несмотря на минувшие десятилетия.

Я с содроганием поднялся по ступеням Статхаудерского дворца, послужившего резиденцией для Вальдемара и послов, которые вынужденно пошли на примирение сторон. Обо мне доложили и проводили в кабинет с окнами, выходящими на залив.

Приветствием мне послужили тихий шум прибоя и монотонное постукивание белёсых пальцев по палисандровой столешнице. Конечно, на тёплый приём я не рассчитывал. Да и сам не испытывал радости от нашей встречи — только стыд.

Вальдемар фон Шнайт, великий герцог Варнахарский, широко известный как Брэнский Потрошитель, восседал на резном кресле, и отсветы огня светильников играли на его хмуром спокойном лице. Герцог всегда одевается дорого и исключительно мрачно. В ту ночь его фигуру облегал чёрный жюстокор, затканный серебряной нитью по бортам и обшлагам ветвистыми узорами. Ряд пуговиц того же холодного металла поднимался по камзолу до заправленного шейного платка — никаких жабо, кружавчиков и уж тем более фрез.

Мне всегда казалось странным, что он отказывается от золотых украшений в пользу серебра. Может, дело в персональном чувстве вкуса или в колдовских предубеждениях — не спрашивал. Впрочем, на поверку все эти блестяшки не редко оказываются платиной.

В остальном же внешность моего родственника следует описать в таких словах:

Длинные чёрные волосы, сходящиеся на лбу клином.

Гладкое, благородное лицо. Мертвецки бледная кожа. Высокие скулы.

Холодные, льдисто-голубые глаза — наша фамильная черта.

Узкий нос с широкими крыльями и острым кончиком.

Резко изогнутые брови — просто созданные, чтобы гневно сдвигаться к переносице.

Весь его облик, каждая незначительная деталь, вроде запонок или перстня с чёрным камнем и гербовой накладкой — всё, подобно дорогому парфюму, порождало некие флюиды, которые собирались вместе, уплотнялись и проступали в воздухе чётко выведенным словом: «ВАМПИР». Он был квинтэссенцией всего, что люди воображают, когда думают о кровожадных хозяевах мира.

Утончённость, элегантность и холодная беспощадность.

Не знаю, работает ли он над своим образом или тот складывается непринуждённо, просто в силу личностных особенностей. Но представить Вальдемара репетирующим скептическое вскидывание брови, косую ухмылку на левый уголок рта или презрительно-высокомерный взгляд, говорящий «на колени, смерд», у меня не выходит. Не из того материала он скроен, чтобы с горделивой осанкой взирать на своё отражение.

Для подобной тщеты, он, сука, слишком занят большой игрой под названием политика. С другой стороны, разве эта самая игра не вынуждает её участников следить за своим имиджем? Ну, а имидж этот следует поддерживать не одной только внешностью, репутация рождается из твоих свершений…

Если хотите знать, почему моего горячо любимого дядюшку прозвали Брэнским Потрошителем, то извольте, я вам расскажу.

К 1432 году, на десятилетний юбилей грызни между наследниками Сигизмунда — которого, к слову, именно они и отправили к богине — разразился народный бунт, прославившийся в летах как восстание Влада Дампира. Причины его были прозаичны: война обездолила уйму простонародья. Голодные, согнанные с обжитых земель, они искали поддержки у своих вельможных покровителей.

Житницы быстро пустели, цены росли, народ голодал и всё чаще задумывался о причинах такой несправедливости. Бочка уже наполнилась порохом, оставалось только запалить фитилёк. Что и сделал наделённый ораторским огнём полукровка, с детства питавший ненависть к вампирам по сугубо личным причинам — с дампирами такое сплошь и рядом.

Ну, а дальше дело не хитрое: хватай вилы и заступы, запасайся дрекольем, пали факелы и вперёд. Волнения бы закончилось быстро и чисто, не примкни к восставшим низшие дворянские слои: в те дни не всякий рыцарь мог прокормить семью.

От основной массы восставших их выгодно отличало не только вооружение, но и навыки, ведь закованных в броню ребят обучают тактике противодействия живым мертвецам. Сейчас, правда, она несколько изменилась: спасибо войне с Мурадой, появились проклятые чесночные гренады. Но не будем отвлекаться и забегать на сорок лет вперёд.