Вожак

Он вошел в контакт с сознанием драконицы практически мгновенно, сказывался опыт. Все-таки лечение трех десятков драконов не могло не оставить свой закономерный след. Адрус теперь объединял свой разум с разумом дракона без малейшего усилия, и более того – после второго десятка вылеченных рептилоидов Адрус научился закрывать «кладовые» своего мозга, не выдавая сложенную в них информацию, и одновременно – читал разум дракона, как открытую книгу. Тем более сейчас, когда драконица была без сознания и не могла противодействовать вторжению чужака.

Сколько времени заняло лечение, Адрус не знал. Пребывая в состоянии транса, он не видел и того, что делалось вокруг, а когда открыл глаза, увидел, что солнце почти скрылось за горами, а над ним, в небе, кружит здоровенная стая в несколько десятков особей, и это были вовсе не птицы.

Эндел нервно ходил вокруг, то вправо, то влево, протоптав в пашне форменную тропу. Хвост дракона торчал параллельно земле, ноздри, готовые выпустить реку пламени, раздувались, а темный раздвоенный язык высовывался из пасти, время от времени ощупывая воздух.

Это был верный признак того, что дракон взволнован – в минуты волнения он неосознанно пускает в ход все свои органы чувств. Язык – один из таких органов, улавливающий все изменения в воздухе вокруг себя – запахи, движения воздушных потоков.

«Они готовятся к атаке! – прогремел Эндел, снова высунув и втянув язык. – Не атакуют только потому, что не хотят повредить дракониров! Предлагаю прицепить дракониров мне на спину и вместе с ними улететь отсюда подальше, пока они не потеряют нас в темноте! С драконирами на спине они нас не атакуют! Может быть…»

– Нет. Передай им – я хочу с ними говорить! Я вылечил драконицу, сейчас она очнется, вылечу и дракониров. Я хочу поговорить с теми, кто может представлять их стаю. Скажи им!

Эндел замер на месте, постоял секунд двадцать, потом громыхнул:

«Они согласны! И очень удивлены тому, что ты вылечил драконицу! Она очнулась. И кстати, она одна из тех, кто представляет стаю! Сейчас приземлятся еще четверо. Ты будешь говорить с ними».

– Никогда, наверное, я не пойму вашей системы управления стаей! – пробормотал Адрус, глядя на то, как снижаются четыре дракона, слегка помахивая полураспущенными крыльями. – Как выбираются Старшие? Кто ими может быть? Почему именно они, а не другие?! Никогда не пойму, точно!

«За силу выбирают и за ум! – Эндел передал картинку: улыбающийся красный дракон. – Лучших выбирают! Таких, как я! Думай, что им скажешь. Что-то у меня сомнения в том, что ты прав!»

– Это потому, что я знаю драконов лучше, чем ты, мелкий! – ухмыльнулся Адрус и был вознагражден фырканьем друга. Настроение Эндела явно улучшилось.

Вообще-то Эндел по возрасту и в самом деле был гораздо моложе своего наездника. Если, конечно, забыть про родовую память, изначально присущую каждому из драконов с самого их рождения. Впрочем, родовая память была довольно-таки избирательна и хранила не все. Только то, что нужно для выживания драконьего рода. Исторические сведения она почти не хранила. Помнить историю – удел людей. Драконам нужно совсем другое. Политические дрязги – этим развлекаются люди. Но не драконы.

«А почему ты сам с ними не разговариваешь?» – вдруг осведомился Эндел.

– Ну-у… я не слышу! – слегка растерялся Адрус и подумал: правда, почему? Он слышит Эндела, Эндел разговаривает со стаей… тьфу! Глупость какая! Он же сам закрыл доступ к своему ментальному пространству всем посторонним драконам! Ну и вот как теперь его называть?! Идиот!

«Стена», отгораживающая ментальный мир, рухнула, и в голову ворвалось множество голосов – драконы галдели, кричали, кто-то возмущался, кто-то был рассудителен, а кто-то просто смеялся – непонятно над чем.

Как разобраться в этой какофонии звуков, Адрус не знал, потому снова выстроил «стену» и «запихнул» за нее образы всех драконов, что кружились над его головой. Всех, кроме четырех. Нет, пяти! Шести. Да, шести! Четыре дракона из тех, что спускались на землю, и два – сбитые Энделом. Сразу стало легче. Четверо старейшин пока помалкивали, как и двое пострадавших – тот, с «царапиной» на голове, уже очнулся и стоял на четырех лапах, рассматривая Адруса и Эндела полуприкрытыми золотистыми глазами.

А потом произошло неожиданное – то ли ушибленный в голову зеленый дракон так до конца и не очнулся, и в его голове намертво застряла сцена схватки, то ли он решил, что пришла пора освободить драконира, лежащего в рядке со своими соратниками, только дракон вдруг бросился вперед, хрипя, разинув пасть, с явным намерением уменьшить рост Адруса ровно вполовину!

Эндел почему-то замешкался – он как раз смотрел на подлетающих старейшин чужой стаи, так что Адрус был предоставлен своей судьбе. Он мог или бежать, как заяц от волка, или… бежать! Изо всех сил! Победить взрослого дракона, пусть даже и раненого, с бороздой на черепе, не прикрытой непробиваемой чешуей, у него не было никаких шансов.