Вожак

Гармы, при всей их массивности и мощи, умели пробираться через такие узкие дырки, в которых человек мог бы застрять, как пробка в винной бутылке. Тело гармов идеально приспособлено для подземной жизни – мускулистое, цилиндрической формы, с крепкими кривыми ногами, на которых красовались сравнимые по прочности со сталью не убирающиеся когти. Этими когтями гармы легко прокапывали тоннели в не очень прочной горной породе, а еще – рвали противника на части, и от их когтей не спасала даже стальная кольчуга.

В том, что гармы могут находиться сейчас в тоннелях, у Адруса сомнений не было. Ведь не все же ушли в Ангир! Могли остаться щенки. А со щенками и взрослые.

Даже щенки опасны – гораздо опаснее, чем некрупная сильная собака. Взрослые же особи гармов – просто четырехногие убийцы, способные обогнать лошадь и на ходу перегрызть ей глотку, ничуть при этом не запыхавшись.

Найдя выход из сливного тоннеля – узкий проход, войти в который можно только согнувшись, практически на четвереньках, – Адрус нырнул в пролом и через несколько секунд осторожного медленного движения оказался в большом чистом тоннеле, где почти не чувствовался запах канализации. Вернее, совсем не чувствовался, если не обращать внимания на вонь, исходившую от сапог самого Адруса.

Но тут уже ничего нельзя было поделать. Тоннельный ил удивительно прилипчивая штука, и одной ложки его достаточно для того, чтобы провонять целый бальный зал. Если, конечно, туда впустят в таких сапогах.

Досадливо осмотрев грязные сапоги, снял с плеч вещмешок, выудил оттуда два стандартных коротких меча, входящих в вооружение Псов и Верных, кинжал, а самое главное – перевязь, в которую тут же и облачился. Мечи заняли свои места на спине, кинжал – горизонтально земле на поясе. В вещмешке остались только снадобья (на всякий случай), еда (куски лепешки и вяленое мясо с приправами) и бутылка, сделанная из тыквы. В ней – разбавленный колодезной водой кислый фруктовый сок, хорошо утоляющий жажду. Под землей есть реки и ручьи с чистой питьевой водой, но до них нужно еще дойти, а пить хочется всегда, особенно если идешь быстрым, бодрым шагом, почти бегом.

Чтобы добраться до нужного места, понадобилось почти два часа, и это при том, что Адрус на самом деле почти бежал, не останавливаясь даже для того, чтобы попить, – на ходу доставал бутылку, на ходу пил, стараясь не пролить ни капли.

Комната-хранилище выглядела так же, как и тогда, когда он был здесь в последний раз, – низкий каменный топчан, вырубленный в скале то ли киркой, то ли особой магией, способной изменять форму камня. На топчане – плащ. Обычный плащ горожанина – покрытый бурыми пятнами, но еще крепкий, вполне еще носимый. Не хотелось думать о том, что это за бурые пятна и как плащ попал сюда, в подземную комнату. Хотя это и так понятно…

На плаще, как на прилавке магазина, разложены хорошо знакомые предметы: метательные звездочки и кресты, метательные ножи, кинжал, трубочка для стрельбы иглами, сами иглы в длинном стеклянном пузырьке и еще несколько мелочей, необходимых лазутчику и Мастеру Смерти – начиная с шелковой удавки и заканчивая специальными перчатками для лазания по отвесным стенам.

Корона лежала с краю плаща, обычный желтый обруч, не широкий и не узкий, в палец шириной. Впереди на обруче – украшение, узкие листья, выкованные из металла. Посреди трилистника – большой фиолетовый кристалл, не очень-то и красивый. Например, те же бриллианты гораздо красивее, сверкают и переливаются огнями в свете фонарей и просто-таки слепят под солнечными лучами. Это камень (названия его Адрус не знал), ограненный со всех сторон, был просто фиолетовым полупрозрачным камешком, не вызывающим ощущения дороговизны и редкости. Ну да, красивый – как красиво окрашенное стекло, но не более того.

Полудрагоценный камень – так называют такие камешки ювелиры и знатоки. Но именно этот камень и был главным во всей этой истории. Именно он, могучий артефакт, над которым потрудились несколько могущественных магов далекого прошлого, служил символом и сутью императорской власти. Тот человек, которого специальным заклинанием привязывали к фиолетовому артефакту, становился наместником Создателя на этой земле для сотен Псов, впитавших в душу заклинание верности, и для тысяч гвардейцев, на мечах которых, как и на мечах Псов, держится императорская власть.

Никакого почтения к этому желтому обручу у Адруса не было. Присутствовало даже что-то вроде брезгливости – вот он, высший знак власти, той власти, что лишила Адруса всего, что было ему дорого. Неужели этот желтый обруч стоит стольких жизней людей? Страданий, мук?

Корона звякнула, плюхнувшись на дно вещмешка, туда, где нашли свое место метательные звезды и кресты. Можно было бы оставить их здесь, не хотелось тащить лишний вес, но это хорошее оружие, и Адрусу жалко было бросать его здесь ржаветь и гнить, превращаться в ржавчину-труху. Да и не такой уж большой вес, особенно если часть содержимого вещмешка переправить туда, куда надо. А именно – в желудок.