Вожди народа и вожди интеллигенции

Бенкендорф передаёт неопределённость сложившейся ситуации: «Положение становилось все более критическим, великий князь Николай уже не мог более сомневаться, что он призван царствовать, в то же время его старший брат получил присягу его и всей империи и не хотел ничего сделать, чтобы освободить нацию от нее».

 

И 14 декабря 1825 года Николай, которому тогда не было ещё и 30 лет, решается и объявляет себя императором, посылая преданных себе генералов в войска для организации в войсках принятия присяги уже ему – уже императору Николаю I.

 

Техника проведения революции

 

Очень точная мысль поэта Харингтона в переводе Маршака: «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе». Мятеж декабристов назвать иначе не получилось.

 

14 декабря 1825 мятежники решили (и не без оснований), что лучшего момента для восстания уже не будет! И они подняли восстание как бы в защиту Константина, – мятежники-декабристы начали выводить на Сенатскую площадь отказавшиеся принимать присягу Николаю I гвардейские полки для штурма Зимнего дворца. О том, что они собираются уничтожить монархию, не догадывались даже многие поддержавшие их офицеры, выступавшие за то, чтобы императором был Константин, а солдат просто заставляли кричать: «Ура, Конституции!», – уверяя, что Конституция – это жена императора Константина.

 

Пара моментов по технике проведения переворотов.

 

Декабристов можно разделить на две части – одни полагали достаточным захватить царя и принудить его подписать конституцию России (эти заговорщики, кстати, на площадь и не вышли), а других декабристов можно безо всяких кавычек назвать гуманистами. Эти имели целью убить царя и всю его семью – исключить появление каких-либо наследников старого престола, и этим убийством царя исключить возникновение гражданской войны. Уничтожением царя и наследников, сохраняются жизни сотен тысяч граждан, которые погибли бы в ходе гражданской войны, поэтому такое убийство является гуманным актом заговорщиков по отношению к народу.

 

Ведь либералы, взяв власть в России в феврале 1917 года, не убили Николая II вместе с семьёй только потому, что тот отрёкся от престола по требованию всей армии – даже его родной дядя, великий князь Николай Николаевич – наместник на Кавказе, главнокомандующий Кавказской армией – потребовал от Николая II отречься. В России не было никого, кто хотел бы пролить не то, что свою, а и чужую кровь в защиту такого ничтожества у власти, каким был Николай II.

 

И не только в феврале, но и во всём 1917 году даже намёка на какую-либо гражданскую войну и близко не было, следовательно, не было ни малейшей опасности, что отрёкшийся император или кто-то из его семьи может стать знаменем какой-либо противоборствующей стороны в такой вероятной гражданской войне.

 

И исполнить этот долг перед народом – убить Николая II с семьёй, уничтожить знамя уже вспыхнувшей не по вине большевиков гражданской войны, пришлось большевикам. Да, это был акт, гуманный по отношению к народу, но, сами понимаете, не по отношению к царю и его семье. Им он гуманным не казался.

 

Второе, что надо правильно понимать, – это необходимость революционеров пролить кровь представителей старой власти. Поэт Н. Некрасов, правда, в несколько другом контексте, написал очень логичные строчки, бывшие девизом всех решительных революционеров России:

 

«За убежденье, за любовь...

Иди, и гибни безупрёчно.

Умрешь не даром, дело прочно,

Когда под ним струится кровь...»

 

Дело в том, что пока дело ограничивается революционной болтовнёй, то в случае поражения, революционеры имеют право рассчитывать на снисхождение от противника, посему и действуют нерешительно. Но если революционеры пролили кровь старой власти, то им уже не приходит ждать пощады от неё, в связи с чем они и за победу революции дерутся решительно и отчаянно.

 

Убить представителей старой власти – это «перейти Рубикон».

 

К примеру, в 1917 году тем же либеральным революционерам, свергнувшим Николая II, в Петрограде никто не оказывал сопротивления ввиду отречения не просто царя, а никому не нужного царя. У либералов не было объяснимого повода убить царя и его родственников, чтобы пролить кровь и этой кровью сплотить всех вокруг себя сторонников. А убить кого-то надо было!