Возлюбленная Немезида

Автоответчик продолжал записывать стенания Мириель, которые становились все более бессвязными, а Флоренс, схватив свою сумку, кинулась из квартиры Джекоба, на ходу вытаскивая сотовый телефон. На выходе ее нагнал голос Джекоба — он звал ее. Она захлопнула за собой дверь и помчалась по коридору к лифту. Если в нем есть хоть капля жалости, он не должен последовать за ней. Наверное, даже отпетый мерзавец откликнулся бы на душевные муки Мириель.

Флоренс повезло: лифт пришел мгновенно, и такси, которое она вызвала по телефону, пока ехала вниз, подкатило к дому буквально через минуту: должно быть, курсировало где-то поблизости.

Устроившись на заднем сиденье машины, Флоренс стала сознательно распалять в себе былую ненависть к Джекобу.

Да, она его ненавидит. И не только потому, что он оказался самым подходящим для нее сексуальным партнером, из-за которого ей никогда не суждено испытать полного счастья от близости с другими мужчинами. Он остался все тем же бездушным коварным эгоистом, каким она его знала десять лет назад. Вчера ему потребовалось удовлетворить свои животные инстинкты, и он днем развлекался с Мириель, а с наступлением вечера, обнаружив, что аппетит к плотским утехам не иссяк, принялся обольщать ее.

Подлец, грязная тварь, ругала его Флоренс, вытаскивая из сумки кошелек, когда такси остановилось у ее дома. Ты не изменился ни на йоту, Джекоб Тревельян, кипятилась она, поднимаясь по лестнице к своей квартире. У тебя свербело в одном месте, и — какая удача! — я как раз оказалась рядом. Мерзкий подонок! Тебя следовало бы удушить при рождении!

— Неистовому Джеку Дарвилю далеко до тебя! — кричала Флоренс, оказавшись в своей гостиной. — В сравнении с тобой, Джекоб, он просто невинный агнец, образец полового воздержания! — Она с силой швырнула на пол сумку, нисколько не заботясь о том, что, возможно, разбила диктофон и зеркало в компактной пудре, и прошествовала в кухню, чтобы заварить чай.

Грохая посудой, колотя одну за другой чашки, из которых уцелела лишь одна, она наконец сообразила, что своими буйствованиями создает невообразимый шум. В четыре часа утра! Должно быть, подняла на ноги всех соседей. В том числе Рори.

В подтверждение ее подозрений раздался стук в дверь. Значит, точно кого-то из соседей разбудила. Гость, прибывший извне, позвонил бы по домофону. Флоренс скрестила пальцы, моля Бога, чтобы это была женщина из соседней квартиры. Лучше уж получить нагоняй от старой миссис Филипс, чем объяснять Рори, почему она только что явилась домой.

Понимая, что упреков все равно не избежать, Флоренс завернулась в халат и, подойдя к двери, глянула в глазок. Настроение испортилось еще больше: за дверью стоял Рори.

У Рори, когда она впустила его, вид был сконфуженный и виноватый. Он пришел к ней в шелковом халате, из-под которого торчали голые ноги, но вряд ли причиной его смущения был несуразный наряд.

— Я и сам не понимаю, что здесь делаю, — сказал он, проследовав за Флоренс в гостиную. — Ты, разумеется, вольна приходить домой в любое время суток. Меня это не должно касаться. Просто я беспокоился.

Флоренс холодно посмотрела на него.

— Ну да, да, я ревную! С ума схожу по тебе, Фло. Все это время лежал с открытыми глазами и истязал себя всевозможными картинами… Представлял, что происходит между тобой и им! — Последнее восклицание было пронизано откровенной злобой.

О Господи, уныло думала Флоренс, придется солгать. Если только она не хочет лишить себя всякой надежды на милое приятное существование со спокойным порядочным мужчиной, который не бегает за каждой юбкой. Кое-какие факты придется утаить. В одинаковой степени и ради Рори, и ради собственного благополучия.

— Джекоб — мой брат, — начала она, терзаемая угрызениями совести. — Мы делились сведениями и сплетнями о родственниках, обсуждали семейные дела и заболтались. Я просто позабыла о времени.

Рори в ответ лишь глянул на нее скептически, как бы говоря: "Пожалуйста, не держи меня за дурака".

— К тому же меня чуть не ограбили, — торопливо продолжала Флоренс, ругая себя на чем свет стоит. — И со мной случился обморок. Джекобу пришлось приводить меня в чувство. Это тоже заняло некоторое время.

А уж как бедняга Рори мечтает таким вот образом "привести ее в чувство", с горечью думала она.

— Флоренс! Девочка моя родная! Ты не пострадала? Садись скорей… Пить что-нибудь хочешь?

Рори встрепенулся, засуетился, с готовностью принимая ее объяснение. Взяв Флоренс под локоть, он усадил ее на диван.

О да, Рори, еще как пострадала, думала она, позволяя обложить себя подушками. Но тебе неприятно будет слышать подробности моих "страданий".

— Не волнуйся. — Она слабо улыбнулась. — Уже все прошло. Я в полном порядке. Как раз собиралась сделать себе чай. Тебе налить?

— Сиди спокойно. Отдыхай. Я сам все приготовлю, — безапелляционно заявил Рори.