Возлюбленная Пилата

Так что же такое империя римлян? Организация для постройки водопроводов? Тело, органы которого живут в гармонии друг с другом? А может, это один-единственный воин, который умеет убивать больше, быстрее и более жестоко, чем все, кто был до него?

Но задолго до того, как ты послал меня сюда, отец, мы знали, что римляне превращают сады в пустыню и называют это миром. Нам было известно, что они сильны, так как их порядок позволяет им быстро посылать своих воинов во все концы света. Их боги могущественнее, чем боги всех остальных народов, и поэтому им нет нужды бороться с остальными богами или запрещать почитать их. Нас уже не удивляет, что Рим завоевывает даже богов чужих народов и делает их римскими гражданами.

Быть может, когда-нибудь появится бог, который будет сильнее, чем боги Рима. Я уверен, однажды придет народ, который использует слабости римлян, чтобы покончить с их господством. Но это пока так же далеко в будущем, как рождение твоего прадеда в прошлом. Нам не остается делать ничего другого, кроме того что мы и так делаем: поддерживать дружественные отношения с римлянами, пока они не переходят наши границы; убивать их, если они проникают на нашу территорию; отступать и нападать на них из чащи, если их слишком много; догонять и убивать их, когда они отступают. Так, наверное, когда-нибудь будут делать с нами наши соседи.

Все это мы знали. Ты послал меня сюда, чтобы подтвердить истину, которая не нуждается в подтверждении? Чтобы найти причины не посылать наших воинов следующей зимой на север Ливии, как ты договорился с тем римским посланником? Или чтобы подготовить меня к важному жизненному шагу, когда однажды я должен буду унаследовать твою власть и поэтому обязан знать все, что необходимо для ее осуществления?

Твой ответ не застанет меня, если ты даже попытаешься поучать своего сына, проклинать или звать домой. Здесь, в Адене, я уже больше ничему не смогу научиться и ничего не смогу сделать. С тех пор как римляне захватили гавань и крепость, торговые потоки пошли по другим руслам, а жалкие ручейки, которые еще орошают Аден, скоро, возможно, полностью иссякнут.

В Аден приехал один торговец из империи. Он организует караван, с которым я уеду на север, чтобы еще раз убедиться, что люди везде одинаковы. Его зовут Деметрий. Я думаю, что он уже однажды побывал в нашей стране. В твоей стране, отец и повелитель.

Об Адене и его жителях могу сообщить немного. Их соседи с близлежащего побережья ведут с ними торговлю, когда им выгодно. Я думаю, что и это скоро закончится, так как упадок, в котором пребывает город, уже не остановить. И я не жалею об этом, потому что считаю аденцев недружелюбными. Они брюзгливые и надменные. Намеренно давая много поводов для насмешек, я долго размышлял, чтобы понять, почему они такие.

Аденцы считают себя знатными наследниками древних правителей и торговых магнатов. Они утверждают, что, когда Рим был еще деревней, их правители уже осваивали морские просторы, создавали водохранилища и каналы внутри страны. Учитывая величие предков, сегодня никому не пристало упрекать в ничтожестве потомков. Они злятся на римлян, которые много лет назад свергли господство торговых магнатов, покончили с их монополией на торговлю травами и пряностями и на торговлю с Индией.

Собственно говоря, их злость направлена не на то, что сделали римляне, а на то, что они осмелились это сделать. Даже не осмелились, нет. Чтобы осмелиться, нужно преодолеть страх и опасности. Римляне разбили Аден, как ты бы убил муху, которая села тебе на ногу. Разве это смелость — пришлепнуть муху? Аденцы ворчат и злятся на римлян, потому что те даже не пытались доказать, что Аден потерял могущество. Рим посчитал ненужным что-либо доказывать. Рим просто раздавил назойливую муху. А наследники мухи сожалеют не о том, что она была раздавлена, а о том, что они сами мухи.

Кроме этого, у меня есть еще и другая причина покинуть город и страну. Отсутствие собственной значимости ведет к неприятию всего того, что устроено по-иному. А все могло бы быть гораздо лучше. Или удачнее. Или интереснее. Рим так велик, что ни один из римлян, которых я здесь встречал (центурион и несколько воинов), никого не презирал за то, что тот говорит на другом языке, имеет другой цвет волос или кожи, поклоняется другим богам или по-другому готовит пищу. Сознание собственного могущества и величия позволяет им относиться ко всем с равнодушием. С равнодушием и спокойствием. Потому что все остальные для них имеют не больше значения, чем та муха.

Отец мухи, повелитель многих мух! Эти слова, с которыми я обращаюсь к тебе, на долгое время останутся единственной весточкой от меня. Я надеюсь, ты простишь мне отказ от бремени, которое ты заставляешь меня нести и которое стало для меня ссылкой ради подтверждения давно известных истин. Я надеюсь, что я прощу тебе это непосильное бремя, которое ты взвалил на меня.

VI

ТОРГОВЛЯ И РАЗДОРЫ