Возлюбленная Пилата

Первенец наследует как королевскую власть, так и другие почетные должности. Состояние принадлежит всем родственникам вместе, но распоряжается им самый старший. На всех одна жена. Вошедший первым совокупляется с ней, после того как он поставил свой посох перед дверью (обычай таков, что каждый должен ходить с посохом). Ночь она проводит с самым старшим. Дети у них общие. Нарушитель семейных уз карается смертью. Но нарушителем может быть только человек из другого рода. Дочь одного из королей, чудо красоты, имевшая пятнадцать братьев, которые все ее любили и непрерывно друг за другом к ней ходили, так устала, что решила прибегнуть к хитрости. Она сделала посохи, которые походили на посохи ее братьев, и, как только один из них уходил от нее, ставила перед дверью посох, похожий на его, а после этого другой, но при этом следила, чтобы посох пришедшего не был похож на его собственный. Но когда однажды все были на рынке, а один из братьев пошел к ней и увидел, что перед ее дверью стоит посох, он подумал, что у нее кто-то есть. Зная, что все братья на рынке, он заподозрил, что у нее нарушитель семейных уз, и тут же побежал к отцу. Приведя отца, он обнаружил, что зря обвинил сестру в неверности.

Страбон

— Этого верблюда, — сказал Рави, — оседлал Деметрий Преждевременный. — Он подергал за веревки. Несколько тюков отвязались и с глухим звуком упали на песок.

Мелеагр, которому было поручено наблюдать за погрузкой, застонал и стал искать глазами виноватого, одного из погонщиков.

— Я изрежу его на мелкие кусочки, — пробурчал он.

Деметрий неподалеку разговаривал с Руфусом о легионерах и их приспособленности к жизни в пустыне. Он посмотрел через плечо и сказал:

— Это не я. Кроме того, меня трудно порезать на мелкие кусочки.

— Режь тебя или нет, все равно ты несъедобный, — хмыкнул Рави.

— Мы так до сих пор ничего и не знаем о происхождении его прозвища, — заметил Мелеагр, помогая Рави снова закрепить груз. — Насколько он преждевременен?

Мимо прошлепал Микинес с коромыслом на плече.

— Может быть, от него сбежала женщина? — усмехнулся он.

— О его умении обращаться с женщинами мне ничего не известно, — ответил Рави. — Но ему всегда странным образом удавалось появляться в Адене в самый неподходящий момент. Но еще более странно, что этот неподходящий момент всегда оказывался для него самым что ни на есть подходящим. Как ему это удается, просто удивительно.

Мелеагр разочарованно произнес:

— И это все? А я думал, за этим прозвищем кроется какая-то забавная история.

Деметрию, однако, события последних дней показались достаточно интересными: прибытие не ко времени, гонки паланкинов, римляне и египтянки, поведение Хархаира. И тот факт, что Рави все-таки оказался прав, предсказав скорую отправку каравана в путь. С римлянами, египтянками, с Опитером Перперной, которого Деметрий выиграл на гонках, с выгодно купленными товарами. И с еще одним невероятным попутчиком и его свитой.

Он никак не мог понять, почему все так сложилось. После того как на него напали, Руфус и двое его воинов проводили его к Рави.

— Непонятно, кому ты мог помешать, — сказал Леонид, который пытался сообразить, в каких частях нужно смешать пиво и вино, чтобы прийти в относительно нормальное состояние после бурно проведенной ночи. Он хотел сам перевязать Деметрия, но потом поручил это дело одной из девушек Рави. Леонид задавал глупые вопросы, Деметрий не менее глупо отвечал, а девушка хихикала. В это время римлянин и индиец шепотом переговаривались между собой.

Рави принес Деметрию вина, сильно разбавленного водой, «чтобы восполнить потерю крови в необходимой концентрации». Обсудив детали нападения и высказав самые нелепые предположения относительно заказчиков и их мотивов, Деметрий поведал им о своих разговорах с Хархаиром и Клеопатрой.