Возлюбленная Пилата

По словам княгини, в Александрии ей ничего не угрожало. Но ее имения находились далеко на юге, возле Коптоса, а путь к друзьям и помощникам, к влиянию и защите был перекрыт преследователями. Поэтому из Коптоса ей некуда больше было бежать, кроме как через пустыню в Беренику, на корабль. А единственный корабль, который отправлялся в то время, шел не на север, а на юг, еще дальше от Палестины, от Понтия Пилата и от надежды на помощь.

Так все было по ее словам. В голове Деметрия промелькнула мысль, что за исповедью Клеопатры скрывается что-то другое. Но вспыхнувшая было искорка недоверия тут же погасла. Он решил, что вряд ли она стала бы ссылаться на римского прокуратора, который мог бы опровергнуть ее слова.

Сильные мира сего… Он, как грек, испытывал к римлянам смешанные чувства. Уважение, презрение, восхищение… Деметрий прошел через ворота и, стараясь скрываться от солнца в тени пальм, побрел к гостинице Рави. Был полдень. Здесь, между бухтой и северным краем города, не было видно никого. Только колеблющиеся в раскаленном воздухе точки на песчаной косе. Точки, которые могли быть людьми, или верблюдами, или духами песка.

Уголком глаза он заметил какую-то возню за стволами пальм, и в этот момент на него бросились трое мужчин. Он выхватил из-за пояса нож и с сожалением подумал, что у него нет щита. Кто мог послать этих людей? Хархаир? Мухтар?

В руках напавших Деметрий увидел искривленные кинжалы, их лица были закрыты масками. Он отбил два удара, уклонился от третьего. От четвертого спрятался за ствол пальмы. Следующий удар чуть не пришелся ему в ухо. Но один все-таки достиг цели, оставив кровавый след на левом предплечье.

И вдруг он услышал рев, голоса мужчин, которые оказались не точками на фоне знойного марева, а римлянами. Они бежали к нему с косы. Сквозь красноватую пелену, застилавшую глаза, Деметрий увидел, как блеснуло полуденное солнце на лезвии короткого меча. Блеснуло и погасло, когда мужчина с мечом оказался в тени.

Напавшие на него незнакомцы отошли, постояли какое-то время, а потом бросились бежать. Он опустил правую руку, в которой сжимал нож, посмотрел на левое предплечье в запекшейся крови и услышал голос Руфуса:

— Кажется, ты нажил себе врагов.

VII

ПИСЬМО СЕСТРЫ К БРАТУ

…передай Оресту о моем и о его горе: в каких одеждах и в какой грязи я вынужден здесь пребывать, под какой крышей я вынужден здесь жить.

Эврипид

Я не знаю, когда ты получишь это письмо. Я даже не знаю, когда я смогу переслать его с кем-то. С кем-то, кто живет вблизи от твоего дома. Из-за постоянного недоверия к окружающим я не хочу просить кого-либо об этой услуге.

Я очень одинока. И в то же время я никогда не бываю одна. Всегда рядом со мной одна из моих спутниц. Я не знаю — то ли они сговорились, то ли все это происходит случайно. Быть может, кто-то из них думает о том же, что и я, или пишет подобное письмо, передавая кому-то свои мысли обо мне.

Наше путешествие длится уже несколько недель, но мне до сих пор не очень понятно, что же, собственно, является целью этой женщины. Естественно, она стремится в Палестину. Но почему, Каковы ее намерения? Все высказывания по этому поводу, которые я до сих пор слышала, весьма противоречивы и не проясняют ситуацию. Может быть, и нет никакой цели, а просто ей необходимо убежать от невзгод, которые преследовали ее раньше. Разве не может быть целью желание удалиться? Но сумеет ли женщина, одна, без денег, устроить это?

Я надеялась, мой брат, получить от тебя известие здесь, в Аравии, в Эудемоне, который местные жители называют Аден, так как мое письмо из Коптоса уже должно было до тебя дойти. Я не могу сосчитать дни. Наверное, сбилась со счета во время морского путешествия. Потеряла несколько дней по пути из Береники сюда. Удалось ли тебе узнать что-нибудь об этой истории и правду о княгине?

Возможно, она действительно княгиня. Ведет себя как княгиня, обладает знаниями, которые соответствуют ее титулу. Но есть во всем этом что-то странное. Я не вращалась в ее кругах в Александрии. А когда у нее возникла любовная связь с прокуратором Иудеи, я была в Киренах. Позже в Мемфисе. Так что я ничего не могу знать достоверно.

Хуже всего недоверие. Каждый день и каждую ночь, сначала в Египте, потом на корабле, а теперь здесь, на Аравийском побережье, в гостинице. Невыносимо изо дня в день находиться с тремя женщинами, не зная, те ли они, за кого себя выдают. Я постоянно спрашиваю себя, мучаются ли они такими же сомнениями по отношению ко мне. Кажется, я начинаю повторяться.