Возлюбленный мой

Первым делом он заметил, что все было на своем месте. Но сложно сказать, было ли дело в стараниях прислуги, или же в обстоятельствах исчезновения.

– Ни к чему не прикасайся, хорошо? – приказал Дариус парню.

– Конечно.

Дариус вошел в пышную спальню. Шторы были сделаны из толстого, тяжелого гобелена, такого, что солнечный свет мог даже не надеяться проникнуть в помещение, и кровать окружала такая же ткань – широкие полосы свисали над ней балдахином.

Он распахнул резные двери гардеробного шкафа. Внутри висели великолепные платья, украшенные сапфирами, рубинами, изумрудами и цитринами. Одна пустая вешалка висела на крючке внутренней панели, как если бы девушка сняла с нее свой ночной наряд.

На туалетном столике лежала расческа и аккуратными рядками стояли баночки с кремами, ароматными маслами и пудрами.

Дариус выдвинул ящик... и беззлобно выругался. Шкатулки с драгоценностями. Плоские кожаные коробочки. Он взял одну, что была сверху, нажал на золотой замочек и поднял крышку.

Бриллианты засверкали в сиянии свечей.

Дариус вернул шкатулку к ее подружкам. Тормент стоял в дверях, его взгляд застыл на тонкой ткани ковра с рисунком в виде персиков – желтых и красных.

Слабый румянец на лице парня почему-то заставил Даруса погрустнеть. – Ты никогда не был в женском будуаре?

Тормент покраснел еще больше. – А... нет, сэр.

Дариус махнул рукой. – Ну, это работа. Здесь лучше забыть о стеснении.

Тормент откашлялся. – Да. Конечно.

Дариус подошел к французским дверям. Открыв их, он вышел на террасу, и Тормент последовал за ним.

– Сквозь те деревья все видно, – пробормотал парень, прогуливаясь по балкону.

В самом деле, так и было. Через тонкие руки голых ветвей виднелся соседний особняк. Огромный дом имел аналогичный размер и строение, на башнях виднелись узоры из металла, и его окружали красивые газоны... но, насколько Дариусу было известно, в нем жили не вампиры.

Он отвернулся и прошел вдоль террасы, осматривая все окна, двери, ручки, петли и замки.

Здесь не было никаких признаков взлома, а, учитывая то, как холодно было на улице, она вряд ли стала бы распахивать окна и двери.

Это означало, что либо она оставила дом по собственной воле... либо впустила того, кто ее забрал. И предположительно это произошло именно здесь.

Он смотрел сквозь стекла в ее покои, пытаясь представить, что произошло.