Возможность выбора

Регина тихонько выбралась из-под одеяла, собрала со стула одежду, взяла в руки туфли и сумочку и босиком прокралась к двери. Дверь, слава богу, была приоткрыта, не нужно было звякать ключом. Петли были смазаны и не заскрипели — вот какие мелочи оказываются иногда крайне важными!

Ступив полуодетой на захламленный участок, Регина вдруг оказалась на ярком свету. Героиню сюрреалистической пьесы ослепило полыхавшее летнее солнце. На крыльце Регина в страшной спешке натянула на себя платье, которое буквально затрещало по швам, даже одна пуговица отлетела. Регина отыскала ее в траве и опустила в сумку, словно была преступницей, не смевшей оставлять за собой никаких улик. Щурясь, Регина поискала глазами колодец — мутная лужа не годилась, вернуться в комнату, чтобы зачерпнуть воды из ведра, она не могла. Переступая на ощупь через валявшийся повсюду хлам, она направилась в сторону кучи земли и не ошиблась. Она обнаружила выкопанный наполовину колодец, яма была глубиной всего с метр, на дне ее поблескивал тонкий слой воды. Выбора не было, Регина спрыгнула в углубление, вдавила руки в песчаное дно и набрала в ладони воды. Сполоснув глаза, почувствовала, что к векам пристали острые песчинки.

Думать об этом было некогда, надо было скорее убираться отсюда, пока не проснутся двоюродные братья и не начнут издеваться. Регина была почему-то уверена, что мужчины станут наперебой глумиться над ней.

Выбравшись из недорытого колодца, Регина обтерла о траву ноги и надела туфли. Выпрямившись, она увидела за воротами, среди зарослей таволги какого-то старика. Он словно не замечал, что полные до краев лейки оттягивают ему руки; пристально, будто на привидение, он смотрел на Регину. Господи, подумала она, этот старик принял меня за вора или жулика, все-таки чужой человек на соседском участке — надо быть начеку — того и гляди, поднимет крик и пригрозит милицией. Регина взяла себя в руки, прислонилась к груде пружинящих досок так, чтобы оказаться спиной к старику. Ей нужно было своим поведением убедить его, что она тут свой человек, которому некуда спешить. И вообще она не собирается никуда бежать. Чтобы чем-то заняться, она принялась рыться в сумочке. В зеркальце она не осмелилась глянуть, лишь наугад покрасила губы и таким же образом припудрила нос.

Наконец у ворот послышался шорох сухой травы и всплески воды в лейках. Успокоившийся старик продолжал свой путь. Глянув через плечо, Регина увидела, как он исчезает за ольшаником. Теперь и она могла бежать. Прочь отсюда! Как-нибудь уж найдет остановку автобуса. Поди, не бескрайняя тут пустыня.

Пустыня простиралась в ней самой, и попавшие в глаза песчинки готовы были расплавиться от жары.

В ТОТ РАЗ, СБЕГАЯ ИЗ ГОРОДА ДОМОЙ, Регина увильнула от встречи с Мари и ограничилась запиской, опущенной в почтовый ящик: все в порядке, спешу домой.

Последовали мучительные дни. Регина замкнулась, была ко всему нетерпима; чтобы объяснить свое поведение, жаловалась на чрезмерную усталость и переложила хозяйство и детей на Герту и Антса. При любой возможности уходила из дома, бродила вокруг поселка и до изнеможения вышагивала по лесным тропкам. Было противно копаться в себе, но тем не менее она снова и снова выстраивала в ряд в своем сознании детали той проведенной на даче ночи; память становилась все четче, раз от разу возникавшие перед мысленным взором картины делались все яснее, и Регина ощутила, что не может избавиться от запаха не отмытой от земли картошки.

Оставалась надежда, что на этот раз она не забеременела.

К сожалению, организм Регины все еще действовал как часовой механизм.

Настроение становилось все мрачнее. Самобичевание не приносило облегчения. Почему она не посчиталась со своим смутным чувством тревоги и не послушалась интуиции? Надо было немедленно бросить трубку, когда она, спросив Виктора, словно бы оказалась в кругу таинственно хихикающих особ.

Теперь уже не имело смысла вспоминать нюансы того психологического напряжения, главное, что Регина сумела взять себя в руки и подавить душевный взрыв. Она не кричала на детей и не делала Герте неуместных замечаний. Труднее всего было притворяться ласковой к Антсу: как ты станешь спокойно смотреть на мужа, который, казалось, был воплощением земного зла. Временами в глазах у Регины темнело, в висках ломило от напора невысказанных слов. Слабовольный пьяница! Это из-за его пороков она была вынуждена, унижая себя, обзаводиться детьми на стороне. Но как раз в тот период, когда Регина была вне себя, Антс не подавал ни малейшего повода к тому, чтобы жена, топая ногами, могла бы бросать ему в лицо обвинения. В это время Антс выпивал редко, а бутылка-другая пива, что он порой приносил домой, не стоили и разговоров.

Незначительные слабости, что еще сохранялись у Антса, не шли ни в какое сравнение с моральным падением самой Регины.