Вознагражденная любовь

Иоланта уставилась на него. Лицо белее полотна, бескровные губы и огромные глаза, как две серебряные луны.

– Ты в самом деле не понимаешь? – тихо спросила она. – Неужели ты настолько… самоуверен? Неужели ты думаешь, что это не важно?

– Так подскажи мне, чтобы я понял, о чем ты говоришь. – Но в глубине души он уже знал, о чем она говорит. Должно быть, это было в утренних новостях, а Иоланта умудрилась их посмотреть.

– «Петра инновейшн». Вот о чем я говорю, Алекос. Утром сообщили, что ты все же решил полностью закрыть компанию. Собственно говоря, ты уже это сделал и предоставил мне – и Нико! – узнать это из новостей. – Иоланта смотрела на него глазами полными боли и ненависти. – Как ты мог? Как ты мог, если знал, насколько важна для него эта компания?

Алекос глубоко вздохнул. Он должен был догадаться, что Талос Петракис достанет его даже из могилы. Этот человек при жизни украл все, что у него было, и после смерти продолжал делать то же самое. Хотя Алекосу приходилось признать: в том, что происходит сейчас, он виноват сам.

– Иоланта, я понимаю, что ты сердишься, – сказал он ровным, осторожным тоном, как будто говорил с диким зверем, готовым разорвать его на части. – Но, прошу тебя, давай поговорим обо всем спокойно и разумно.

– Иными словами, ты хочешь уговорить меня смириться с твоим решением. Лучше скажи мне: ты ведь никогда не отказывался от мысли закрыть компанию?

Алекос посмотрел в ее глаза, которые от слез стали похожими на два зеркала. Он не мог этого отрицать.

Иоланта медленно кивнула, и по ее щеке скользнула слеза.

– Я так и думала, – тихо сказала она, а потом, протянув руку, разжала кулак. Кольцо упало на кровать. Иоланта повернулась, чтобы уйти.

Алекос понимал, что она уходит. Уходит не просто из комнаты или из отеля. Она уходит от него. Навсегда.

– Иоланта, подожди. – Выйдя из состояния оцепенения, Алекос бросился за ней. Но она оттолкнула его руку.

– Не трогай меня.

– Что ты будешь делать? – настойчиво потребовал он. – Ходить одна по незнакомому городу? Ты же пропадешь.

– Я справлюсь, и гораздо лучше, чем тебе кажется, – выпалила Иоланта. – Лучше, чем если ты будешь и дальше вертеть мной, как куклой. – Она сердито тряхнула головой и вышла. По опустевшим комнатам разнесся звук хлопнувшей входной двери.

Иоланта выбежала из отеля на душные нью-йоркские улицы и первые двадцать минут яростно мерила их решительным шагом. Потом она замедлила шаг и устало вздохнула. Что она делает? Надо вернуться в отель, собрать вещи, выбрать рейс и лететь назад к Нико.

Амара сообщила ей, что Нико увидел новости в Интернете и у него случился нервный срыв – первый за последние несколько месяцев. Сердце сжималось от мысли, что ее сын оказался с этой новостью один на один, что именно в этот момент она была далеко от него.

И во всем виноват Алекос.

Чувство обиды, предательства снова накатило на нее горячей волной. Как он мог? И как она могла сделать такую глупость, снова увлекшись им?

Однако сейчас не время предаваться мыслям о своем разбитом сердце и утраченных иллюзиях. Она должна думать о Нико. Иоланта решительно расправила плечи и, повернувшись кругом, направилась в отель.

Она договорилась с администратором, чтобы ей забронировали билет на вечерний рейс в Афины. Потом она шла к лифту, чтобы подняться в номер, в последний раз встретиться с Алекосом… и сказать ему «прощай».

Но не поторопилась ли она? Может, ей не стоило так набрасываться на Алекоса, когда он вышел из ванной?.. Хотя, что он мог ей объяснить? Он закрыл «Петра инновейшн», но что хуже всего – он сделал это, не думая ни о ней, ни о Нико. Не думая о семье, которую, по его собственным словам, хотел создать.

К тому времени, когда двери лифта открылись на верхнем этаже, ей пришлось признать, что Алекос никогда не считался с ее мнением. Просто уверенно ждал, когда она смирится с тем, что решил он. Когда Иоланта вошла в номер, ей показалось, что там никого нет. Проходя по комнатам, она чувствовала, как сердце поднимается к самому горлу. Где же он?

– Алекос?.. – позвала Иоланта чуть громче шепота.

Не получив ответа, она направилась в спальню собирать вещи.

И тут она увидела Алекоса, сидящего на краю кровати с опущенными плечами и поникшей головой.

– Что?

Когда она вошла в спальню, он рассеянно посмотрел вверх. Его глаза покраснели, лицо выглядело изможденным. Он несколько раз моргнул, как будто не верил, что видит ее.

– Я думал, ты от меня ушла.

В его голосе слышалось столько отчаяния, что Иоланта чуть не бросилась к нему на шею, забыв обо всем. Но нет. То, что случилось, касалось не только компании отца, это касалось того, что она хотела от мужчины. От брака. И Алекос был не готов дать ей это.

– Я действительно ухожу от тебя, – еле слышно ответила она. – Я пришла собрать вещи.

Он вздрогнул, как от удара, и Иоланта снова ощутила всплеск сочувствия, желания утешить его. Но она подавила это желание, и Алекос больше ничего не сказал.